Кто ты, возлюбленный? - Люси Дейн Страница 12

Ничего, со временем у нас все наладится, думал Тони. Главное, что мы, кажется, подходим друг другу. Во всяком случае, я никогда еще не испытывал такого острого желания.

Месяца через три он начал подумывать о женитьбе, тем более что Джессика только и говорила о своих мечтах — например, о том, каким видит свой будущий дом, скольких детей хотела бы иметь и тому подобное.

Официальное предложение руки и сердца Тони собирался сделать в день рождения Джессики, до которого оставалось меньше двух недель. Если считать, начиная с сегодняшнего дня. Тони мрачно усмехнулся, продолжая разглядывать рябь на поверхности Темзы. Но считать больше не придется. Уж мне точно! Пусть теперь этим занимается Макс, или как там Джессика называла своего дружка…

Он повернулся уйти, но обнаружил, что продолжает сжимать в руке букет. С минуту Тони рассматривал ромашки, каждая из которых была размером с блюдце, потом размахнулся и швырнул их в реку. С тихим всплеском букет упал в воду, закачался на волнах, затем стал едва заметно перемещаться влево под воздействием течения.

— Плыви, — тихо произнес Тони.

Потом быстро, не глядя по сторонам, пошел прочь.

На следующий день он позвонил Джессике на работу, представился недотепой и размазней и сказал, что прекращает отношения. Джессика поначалу словно онемела, потом разразилась длинной плаксивой тирадой, которую Тони прервал, повесив трубку. Больше они не встречались.

Все это произошло три года назад. С тех пор у Тони случилось несколько романов, но все были мимолетными. История с Джессикой так сильно подействовала на него, что он начал с опаской относиться к каждой новой подружке. В особенности его подозрительность возрастала, если та хотя бы случайно заводила разговор о замужестве. Обжегшись на молоке, Тони стал дуть на воду.

Разумеется, он и прежде слышал о неприглядных — а порой даже трагических по своим последствиям — случаях, когда один из молодоженов вступал в брак из корыстных побуждений, однако ему даже в голову не могло прийти, что нечто подобное может случиться с ним. Поэтому мало было сказать, что двуличие Джессики потрясло Тони — оно его ошеломило.

Несколько дней после неожиданной развязки он ходил словно в воду опущенный. Перестал общаться с друзьями, не отвечал на телефонные звонки, делая исключение лишь для отца и матери, но и беседы с ними старался свести к минимуму.

Единственным, кто имел к Тони доступ в любое время дня и ночи, был Бен Майлос, младший брат его отца, Эндрю Майлоса, и то только потому, что являлся генеральным финансовым директором фирмы «Майлос пет-фудс».

Эндрю Майлос передал сыну управление делами, когда Тони исполнилось двадцать семь лет. Самому Эндрю в ту пору было шестьдесят пять, и он наконец-то осуществил свою мечту: построил виллу на приобретенном ранее клочке суши в Средиземном море — на одном из Балеарских островов. Когда дом был готов, Эндрю объявил, что уходит на пенсию, передал дела единственному сыну, затем взял жену, любимца ротвейлера по кличке Джефф и отбыл на новое место жительства.

Тони едва ли не с детства знал, что рано или поздно наступит день, когда ему придется взвалить на плечи управление семейным бизнесом. Поэтому для него не явилось неожиданностью решение отца. Кроме того, он успел в течение двух лет поработать в фирме «Майлос пет-фудс» главным менеджером и доказал, что обладает неплохой деловой хваткой.

Так что Эндрю со спокойной душой предался новой жизни, напутствовав Тони такими словами:

— Я много потрудился, сынок. Теперь настал твой черед. — И добавил, что всегда поможет советом и что дяде Бену Тони может доверять как себе самому.

С тех пор прошло шесть лет. За это время Тони многого достиг. Расширил и модернизировал производство, обзавелся новыми деловыми партнерами, увеличил рынок сбыта и, соответственно, доходы. Только его личная жизнь осталась без изменений.

Три года назад он предпринял попытку обзавестись семьей, потерпел на этом поприще неудачу и оставил свою затею, так сказать, до лучших времен. Ему по-прежнему хотелось любви, искренности, душевного тепла, однако он безумно боялся ошибиться вновь. Нанесенная Джессикой рана постепенно затягивалась, и ему очень не хотелось бередить ее.

Но в целом отношение Тони к роману с Джессикой претерпело изменения. Если поначалу он воспринял эту историю как трагедию, то сейчас даже радовался, что все так вышло. Ведь они могли пожениться, у них появились бы дети, а потом непременно назрел бы конфликт, потому что рано или поздно Джессика выдала бы себя. Обнаружила бы свое истинное отношение к Тони. И тогда им пришлось бы расстаться, потому что Тони никогда не смог бы продолжать жить с женщиной, по сути своей предательницей. Ибо использование его самого и принадлежавших ему денег он рассматривал как предательство.

Но одно дело расстаться, когда еще ничего толком даже не началось, и совсем другое — когда совместная жизнь вошла в колею и рвать приходится по живому. А дети? Что было бы с ними? Ведь их пришлось бы делить. И тогда посторонние люди решали бы, сколько времени каждый ребенок должен проводить с папой, а сколько — с мамой.

Даже сейчас Тони передернуло от этой мысли. Он был убежден, что взрослые обязаны устраивать свои дела таким образом, чтобы не страдали дети.

Интересно, думала ли тогда о чем-либо подобном Джессика? — размышлял он, машинально рисуя карандашом бессмысленные фигурки на желтом листке бумаги для заметок.

Разумеется, думала, прозвучал в ответ саркастический голос подсознания. Только совсем не так, как ты. Наверняка и она планировала обзавестись детишками, но не ради них самих, а только для того, чтобы покрепче привязать тебя к себе. И чтобы использовать их в качестве средства шантажа в случае необходимости. Так что, парень, не сомневайся, про детей Джессика думала!

Тони печально вздохнул. Скорее всего, так и было.

Тем лучше, что я вовремя с ней порвал. Иначе сейчас у меня была бы уйма проблем. А так я свободен… хотя все еще одинок.

С его губ вновь слетел вздох.

В этот момент в дверь кабинета коротко постучали, затем она отворилась и порог переступил Бен Майлос. Он был очень похож на своего старшего брата Эндрю и одновременно на Тони — что представлялось совершенно естественным, так как все трое являлись близкими родственниками.

У них были одинаково синие глаза и темные волосы. Правда, на висках Бена, которому в этом году исполнилось пятьдесят шесть, серебрилась седина, а шевелюра Эндрю обещала через некоторое время стать совершенно белой. Вдобавок у последнего с возрастом произошли некоторые изменения в фигуре. У Бена тоже появилось небольшое брюшко, но под пиджаком оно было почти незаметно. И лишь Тони оставался таким же стройным и подтянутым, как в двадцать лет.

Достигалось это с помощью регулярных занятий на разного рода тренажерах. И в лондонской квартире, и в загородном особняке Тони имелись специальные, напичканные всевозможным спортивным оснащением комнаты, где он проводил немало времени. Кроме того, в загородном жилище Тони был устроен солярий, поэтому и зимой и летом он всегда выглядел загорелым.