Река надежды - Соня Мармен Страница 12

– Моя прелестница, вы сводите меня с ума!

Ласки и нежные слова заставили Изабель забыть о сдержанности. Стоя у нее за спиной, он наконец освободил ее от корсета. На молодой женщине осталось только подаренное им накануне великолепное ожерелье с изумрудами. Теплые руки Пьера поднялись от ее талии к грудям и обхватили, окружили их своим теплом. Она откинула назад голову и застонала. В комнате было прохладно, поэтому прикасаться спиной к горячему телу Пьера было особенно приятно.

– Моя богиня! Даже Боттичелли не довелось увидеть такой красоты! Вы такая…

Он стал целовать ее плечи – неторопливо и с наслаждением, словно это был плод, который хотелось вкусить. Потом, обхватив ее за бедра, он развернул Изабель к себе лицом и присел на корточки. В голове все еще стоял алкогольный туман, и она, чтобы не потерять равновесия, запустила пальцы ему в волосы.

– Какая же?

– Такая…

Он так спешил вкусить сладости любовного плода, что не стал тратить время на пустые разговоры. У Изабель подогнулись колени, но он удержал ее и еще крепче прижался к ней губами. Пока ее тело соскальзывало в пучину экстаза, перед глазами мелькали обрывки воспоминаний. Внезапно она почувствовала, что падает и вместе с телом переворачивается и ее сознание. Мгновение – и Изабель уже лежала на кровати. Мужские губы касались ее тела, исследуя его, порождая в ней трепет. Она – Психея, возлюбленная Амура, которого ей не дозволено видеть, дабы не навлечь на себя ужаснейшее из несчастий! Решив не открывать глаз, она сосредоточилась на ласках, расточаемых ей безликим возлюбленным – повелителем ее воли, тела и ощущений.

– Ангел мой, я люблю вас!

Он осыпа́л ее поцелуями, и Изабель представилось, что она изнемогает, тает от наслаждения…

– Любовь моя, мой ангел! – повторял голос, в то время как тело возлюбленного сливалось с ее телом.

Нет, нельзя открывать глаза, нельзя видеть его лицо, иначе чары развеются! Сладострастные картины проносились у нее перед глазами, усиливая удовольствие. Амур овладевает ею, уносит ее к небесам, к вершинам счастья, где уже в следующее мгновение ей предстоит испытать величайшую из услад… И возлюбленный упивается ею так же, как и она сама! «Александер, я люблю тебя!»

– Алекс… – едва слышно прошептали ее губы.

Она приоткрыла глаза, еще не осознав, что именно сказала. Психея, которая увидела лицо своего любимого…

Ей показалось, что Земля сбилась с курса, светила замерли в небе, а под ногами разверзлась страшная бездна. Несчастная Психея! Невинная жертва, которой в наказание за красоту предстояло обручиться со страшным чудовищем. «Свадебный наряд станет твоим саваном!» – сказал ей оракул. Сколько испытаний ей пришлось потом преодолеть! Ни на мгновение не теряла она надежды встретиться однажды с любимым, и это помогало ей совершать невозможное, идти по самому краю пропасти. И в конце трудного пути Психея получила награду – вечную безмятежную жизнь с тем, кого она так любила! Может, это случится и с ней, Изабель? Но когда? В загробном мире? Может, такова ее судьба – снова обрести Александера в вечности? Пусть мысленно, но идти и искать свою утраченную любовь? Но ведь это всего лишь сказка, миф…

Пьер, чье дыхание только что щекотало ей шею, отодвинулся и убрал от нее руки. Скрипнула кровать. Изабель не решалась посмотреть на мужа из опасения, что увидит в его глазах муку, которую причинило ему это нечаянно произнесенное ею слово. Но и позволить ему уйти вот так, без объяснений, она не могла. Изабель медленно открыла глаза и повернулась к нему. Он сидел к ней спиной на краю постели в бледном свете зарождающегося дня.

– Пьер! – с трудом вымолвила она.

Одно плечо легонько дернулось.

– Прости меня!

Изабель прикрыла рот ладошкой, чтобы не заплакать в голос.

Разве можно объяснить это словами? Свернувшись в клубок, она позволила своему горю выплеснуться наружу.

– Прости меня! Прости, прости, прости! – повторяла она, уткнувшись лицом в одеяла.

Хлопнула дверь. Она осталась одна, и это было ужасно.

* * *

Потянулись дни отчуждения. Пьер не присутствовал за семейным столом, а в те немногие часы, которые проводил дома, не покидал своего кабинета. Изабель отнеслась к этому с пониманием. Часы вынужденного одиночества она посвятила сбору вещей для будущей поездки в Квебек. Перспектива отъезда облегчала ее душевные муки. Временное расставание, несомненно, пойдет на пользу их супружеским отношениям – Пьер соскучится, время окажет свое целительное воздействие… Предполагалось, что они с Габриелем отправятся в путешествие через три недели, накануне дня рождения самой Изабель. Скоро ей исполнится двадцать пять… Подумав об этом, она вдруг почувствовала себя старой.

Тревога, испытанная ею в тот вечер на балу, когда ее взгляд встретился с сапфирово-синим взглядом того мужчины, не покидала ее ни на минуту, а с ней вернулись и воспоминания, которые больше не удавалось прогнать. Как ни пыталась Изабель заставить себя возненавидеть его, приходилось признать: она все еще любит Александера! Стоило молодой женщине вспомнить его поцелуи, как ее кожа начинала гореть огнем; каждое воспоминание о его ласках заставляло быстрее биться сердце. На ее собственную беду и… на беду Пьера.

Но ведь она вышла замуж за Пьера, а значит, с ним будет делить все радости и беды, пока смерть их не разлучит! Правда, жизнь с мужем представлялась ей ужасно тоскливой. Беременность – вот что может сблизить их снова! Но для того чтобы забеременеть, им с Пьером как минимум надо оказаться в одной постели…

Какое-то время Изабель, погрузившись в размышления, сидела на табурете перед туалетным столиком и медленно расчесывала волосы. Наконец, положив щетку на поднос, она смахнула со щеки слезинку. Нужно взять себя в руки хотя бы ради малыша Габриеля, который недоумевал, почему папа теперь с ними не ужинает.

– Он се’дится? Се’дится на меня?

«Не на тебя, любовь моя, не на тебя!»

– Конечно нет, моя радость! Папочка просто занят, у него много клиентов.

– Тех, что гово’ят по-английски?

– Говор-р-рят, Габриель!

Мальчик огорченно вздохнул.

– Ничего, у тебя обязательно получится, я в этом уверена!

Ничто не нарушало тишину в доме. Заснуть не получалось, и Изабель решила немного почитать. Мысли ее переключились на Пьера. Может, им пора поговорить? Мысль об этом была Изабель неприятна, но им необходимо найти компромисс, который вернет хотя бы подобие покоя в жизнь их ребенка. Она решительно встала, надела пеньюар и выскользнула во мрак коридора. Стараясь не наступить на скрипучую планку паркета, она осторожно открыла дверь в спальню мужа. Там было пусто. Может, засиделся в кабинете?

Кутаясь в пеньюар, Изабель спустилась на первый этаж и неслышным шагом направилась в гостиную. Освещенный лунным светом, в центре роскошно обставленной комнаты стоял клавесин. Она подошла к инструменту и провела пальцами по резному орнаменту в виде переплетенных роз. Вспомнилась одна из любимых мелодий. Музыка всегда была для Изабель утешением. Как же давно она не прибегала к этому целительному средству!