Игра в большинстве - Даниэла Стил Страница 12

Несколько минут она молча смотрела на Эшли, которая пыталась собраться с мыслями и все никак не могла. Ей слишком его не хватало. И это было больше, чем Бонни могла вынести.

– Сколько ты еще будешь терпеть все это? – сдавленно произнесла Бонни, полная отчаяния и тревоги за подругу. – Это тянется уже восемь лет. Знаешь, он никогда не оставит ее, до тех пор пока будет иметь возможность продолжать отношения с вами обеими. А поскольку она не знает о твоем существовании, то если кому-то и придется взять инициативу в свои руки, так это тебе. Он никогда не сделает первый шаг, если ты не настоишь на своем.

Она пыталась взывать к чувству собственного достоинства подруги, но та слишком боялась потерять Маршалла.

– Я не могу, – с несчастным видом сказала Эшли. – Что, если он выберет ее?

– Он уже ее выбрал, – напомнила Бонни. – Доказав это тем, что до сих пор не оставил. Его устраивает двойная жизнь, а тебя убивает.

Она была зла на них обоих: на Маршалла – за то, что делал, и на Эшли, которая позволяла ему это. Она своими руками разрушала собственную жизнь. Эта история, старая как мир, выводила Бонни из себя.

– А если он бросит меня? – На лице Эшли был написан панический ужас.

– Это будет болезненно, но зато ты сможешь найти себе достойного мужчину, который захочет полностью разделить твою жизнь, а не уделять тебе только два дня в неделю. – Бонни, как всегда, говорила то, что думала, на правах старой подруги.

– Через год его дочь поступает в колледж. Я думаю, он ждет именно этого. Он не хочет ее расстраивать. Она очень трудный ребенок, – сказала Эшли, повторяя его аргументы.

Бонни слышала это много раз, как и сама Эшли.

– Она не ребенок, Эш. Насколько я помню, ей уже шестнадцать. И у него всегда находится какая-то причина. Его мальчики, его жена, его карьера. Ты понимаешь, что он не изменил ничего за восемь лет? Сколько ты еще будешь позволять ему морочить тебе голову? – Бонни с отчаянием посмотрела на нее. – Ты самая красивая женщина из всех, кого я знаю. Ты красивее многих кинозвезд, с которыми я работаю. Но тебе уже тридцать. Я наблюдаю, как это тянется, с тех пор, как тебе исполнилось двадцать два. Однажды ты проснешься, а тебе уже сорок или пятьдесят, и ты потратила всю свою жизнь на человека, который видится с тобой два дня в неделю, продолжает жить со своей женой, а тебя прячет от людей. Эш, ты заслуживаешь гораздо большего.

Эшли кивнула, пытаясь поверить в это, но общение с Маршаллом напоминало игру на автоматах в Лас-Вегасе: она продолжала надеяться, что, если потерпит еще немного, месяц или год, он в конце концов отважится на решительный шаг. Вместе с тем даже она начала подозревать, что его устраивает существующее положение дел. Ему было проще жить с ними обеими. А чего он в действительности опасался, так это скандала, который мог повредить его карьере. Это был самый важный фактор для него, важнее, чем опасение доставить боль ей или жене.

– Я продолжаю надеяться, что на горизонте появится какой-нибудь сказочный принц и возьмет тебя штурмом. Но ты никогда ни с кем не встречаешься, забившись в свой угол и поджидая Маршалла.

Они обе знали, что Эшли на эмоциональном уровне была отрезана от всего мира. Страстно влюбленная в Маршалла, даже больше, чем восемь лет назад, когда у нее еще оставалась собственная жизнь, теперь она оказалась неразрывно связанной с ним. Она чувствовала себя замужем за ним, в то время как он был женат на Лиз. Бонни не хотелось говорить этого вслух, но она опасалась, что Эшли для Маршалла лишь красивая игрушка, и ни на йоту не доверяла ему.

– Почему бы нам не сходить в кино сегодня вечером?

Бонни была готова почти на все, лишь бы отвлечь подругу и немного подбодрить.

– Да, можно, – вяло согласилась Эшли, но Бонни видела, что она слишком подавлена, чтобы куда-то идти.

Они проходили через это каждую неделю, и обычно к вечеру воскресенья Эшли удавалось справиться с хандрой и стать более похожей на саму себя. Понедельник и вторник проходили относительно спокойно, а в среду Маршалл приезжал и снова сбивал ее с толку, и они проживали в мире своих фантазий два дня, после чего, в пятницу вечером, Эшли снова оказывалась в глубокой эмоциональной яме. И Бонни боялась, что однажды она уже не сможет выкарабкаться из нее. Маршалл медленно, но верно убивал ее.

Днем, перед тем как забрать девочек из школы, они пошли побродить по пляжу и поболтать о том о сем. Бонни удалось рассмешить подругу. Она рассказывала ей забавные истории, случившиеся на съемках последнего фильма, и какие-то мгновения Эшли выглядела такой, какой была до встречи с Маршаллом, – беззаботной, красивой и счастливой. Бонни надеялась лишь, что она найдет в себе силы вернуться к той прежней Эшли, пока не стало слишком поздно.

Приехав в Пало-Альто в пятницу днем, Маршалл сразу же отправился в свой офис. У него были назначены две важные встречи, а вечером приезжали японские клиенты. Его секретарша заказала на субботу столик в ресторане «Гэри Данко», и он уже пообещал два дня поиграть с ними в гольф в кантри-клубе «Лагунитас», чего те ждали с нетерпением. Он был полностью поглощен своей встречей с японскими клиентами и сделкой, которую надеялся с ними заключить. Эта сделка была очень важна для МОИА, и, приехав в офис, ни о чем другом думать не мог. Отправив коротенькое сообщение Эшли: мол, очень скучает по ней и передает привет девочкам – и еще одно сообщение – Лиз, – чтобы успокоить: он вернулся и появится через несколько часов, – Маршалл с головой ушел в работу.

Больше он не вспоминал об Эшли, пока вечером не сел в машину, чтобы ехать домой. Он попытался позвонить ей, но она прислала сообщение, что с девочками и Бонни ушла в кино. Маршалл не любил Бонни и знал, что это взаимно. Ему не нравилось, что она настраивает Эшли против него, хотя и был уверен, что их с Эшли отношения очень прочные и она любит его так же, как и он ее. Они связаны друг с другом плотскими наслаждениями, страстью, которую разделяли уже восемь лет, и детьми, плодами этой страсти. И то, что их объединяло, было намного сильнее всего, что могла сказать Бонни. Но ему все равно не нравилось ее назойливое вмешательство.

Пересекая мост Золотые Ворота, Маршалл стал думать о Лиз и запланированных на выходные дни мероприятиях с участием японских клиентов. Он знал, что Лиз справится со всем превосходно: она всегда была на высоте, – как знал и то, что Эшли никогда не смогла бы достичь той безупречности, которую демонстрировала Лиз, общаясь с его клиентами в роли жены высокопоставленного служащего. Эшли, слишком взбалмошная и рассеянная, художница и красивая чувственная женщина, не могла заменить Лиз, жену главы корпорации, – это стало профессией, с которой она мастерски справлялась. С Эшли он оживал душой, тело требовало все большего, а Лиз производила неизгладимое впечатление на его клиентов и коллег. Ему нужны были обе: одна для души и тела, другая – для карьеры. И он уважал Лиз так, как никогда не уважал Эшли и, наверное, не станет уважать. У Эшли были другие таланты, но без талантов Лиз совершенно невозможно гладкое течение его профессиональной жизни и карьеры. Он не мог остановить выбор на одной из них, а потому и не делал этого, хотя Эшли тысячу раз просила его развестить с Лиз. Ему приходилось думать не только о своих романтических переживаниях. В конце концов, он был генеральным директором второй по величине корпорации в стране и не мог игнорировать этот факт.