Жажда приключений - Донна Стерлинг Страница 12

Во время поисков справедливости Тайс узнал и о других столь же вопиющих случаях. Уличные оборванцы, приемные дети, подростки, осужденные без адвоката и брошенные в тюрьмы без доказательства их виновности. Тайс считал этих детей своими. Он знал, с какими трудностями им пришлось столкнуться, в какие ситуации они попадали. Он делал, что мог, чтобы помочь им. Его расследования многих уже вызволили из тюрьмы.

Теперь наступила очередь Джо.

Задание следовать за Валентиной Ричмонд обещало стать ключом к свободе Джо. Тайс заключил сделку с ее дядей Эдгаром Ричмондом — влиятельным калифорнийским политиком. Тайс будет информировать Ричмонда о передвижении его племянницы, а тот похлопочет, чтобы дело Джо было пересмотрено.

Ничто не могло помешать этой сделке.

Прибой шумел за окном. Тайс в конце концов заснул. Проснулся он через несколько часов от яркого солнца Флориды и почувствовал острый приступ досады.

Он спал крепче, чем собирался. Встав с дивана, он пересек гостиную и постучался в закрытую дверь спальни. Возможно, Клер еще спала.

Вчера она была совсем измучена, когда они подъели к отелю на пляже, и смогла только символически протестовать, когда он зарегистрировал их в номере с одной спальней. Такое расположение комнат облегчало ему слежку, не позволяя ей выходить незамеченной.

Если, конечно, он не находился без сознания.

Его стук остался без ответа.

— Мисс Джонс?

Сопротивляясь странному чувству нежности, которое он испытывал, произнося ее собственное имя прошлой ночью, он позвал:

— Клер?

Она не ответила.

Он попробовал открыть дверь в спальню и, обнаружив, что она не заперта, распахнул ее. Кровать королевского размера была в беспорядке, помята и пуста. Ванная комната была открыта и тоже пуста.

Клер ушла.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Ругая себя, Тайс бросился из спальни к раздвижным стеклянным дверям гостиной. Он отодвинул занавески и обнаружил стулья на балконе десятого этажа незанятыми, и никто не стоял у перил, нависавших над сахарно-белым пляжем и лазурными водами залива.

Гнев душил его, а душа наполнилась тревогой. Клер ушла без него. Все что угодно могло случиться с ней, пока она была одна. Все.

Еще одна мысль ударила его, как кулак в солнечное сплетение, — а что, если она не вернется? Может быть, глупая оговорка прошлым вечером, когда он назвал ее Принцессой, навела ее на догадку, что он знает ее настоящее имя. Может быть, она села в автобус или в поезд или взяла напрокат машину.

Клер оставила туалетные принадлежности и багаж, но она могла сделать это, чтобы уйти подальше до того, как он поймет, что она не вернется. У нее было достаточно наличных денег, чтобы купить все, что нужно, и путешествовать там, где захочется.

Тайс достал из кейса портативный компьютер, открыл его и сел за стеклянный обеденный стол. Несколько нажатий на клавиши — и на экране появилась карта близлежащих улиц, затем включился «жучок», который он прикрепил к ее сумочке. Он нашел ее, слава богу.

Мигающий красный кружочек на экране указывал местоположение «жучка». Тайс вздохнул с облегчением: Клер все еще была поблизости. Он изучал карту, чтобы точно установить, где она находится. Когда нашел, то нахмурился в смущении. Красный кружочек обозначал их номер! Электронное устройство должно было быть здесь. Неужели она оставила сумочку? Или она обнаружила «жучок» и удалила его? Если так, то ему понадобится чертовски много времени для ее розыска.

Когда он встал, чтобы начать поиски, открылась входная дверь. Вошла Клер с сумочкой в одной руке и пластиковым пакетом с едой — в другой. Облегчение, которое он испытал, увидев ее, сделало его только злее.

— Доброе утро! — весело пропела она. Ее лицо закрывали ненавистные очки, на голове была новая шляпа от солнца. Она выглядела как типичная молодая, жизнерадостная и беззаботная отдыхающая, до невозможности красивая в белых обтягивающих шортах, подчеркивающих стройность ее фигуры, и топе.

— Где, черт побери, вы были? — Тайс захлопнул компьютер, когда она весело закружилась в танце, проходя мимо него на кухоньку.

— О, Уокер, это было чудесно! Я ходила в магазин! — Она сняла шляпу и бросила ее на диван, освободив кудри. — Я попыталась заказать завтрак в номер, но здесь нет такой службы. Ближайший ресторан через несколько домов отсюда, но консьерж — я имею в виду, служащий — сказал мне, что продуктовый магазин расположен через улицу. А у нас есть кухня, Уокер. И все вышло прекрасно!

— Неужели вы не понимаете, что вам нельзя выходить одной? — Его сердитые слова отвлекли ее внимание от пакета с покупками, который она положила на кухонную стойку. Она открыла рот для ответа, но он прервал ее, не дав вставить слово: — Предполагается, что я защищаю вас от репортеров и маньяков. Как, черт побери, я могу это делать, если вы устраиваете такие фортели?

Она поджала губы.

— Я полагаю, у меня есть право уходить и приходить, когда мне захочется.

— Только если вы хотите, чтобы на вас напали папарацци или какой-нибудь псих с винтовкой застрелил вас.

Она побледнела, но ее поза осталась королевской, и голову она держала высоко.

— Ни одна из этих захватывающих возможностей не входит в мои планы на отдых. Тем не менее я не хочу, чтобы постоянная тень следовала за мной, куда бы я ни отправилась.

Тайсу пришло в голову, что эта поездка в Панама-Сити могла быть не такой уж и внезапной, как казалась. Может быть, Клэр для чего-то собиралась приехать сюда. Может быть, она планировала с кем-то встретиться.

Эдгар Ричмонд нанял его, чтобы он сообщал ему обо всем, что Клэр делает, но, возможно, Ричмонд сказал не все? Уж не вернулась ли она с утреннего свидания? С кем, почему? Политическая интрига? Секретная любовь?

Он отвел от нее взгляд, чтобы успокоиться. Ему не нравилась мысль о том, что она ускользнет на свидание… с каким-нибудь проклятым мужчиной. И хотя его работа состояла в том, чтобы задавать вопросы, следить и сообщать, он не хотел злоупотреблять ее доверчивостью. Он, лично раскрывший сотни темных дел и обманов — особенно среди знаменитых, богатых и красивых, — вдруг обнаружил у себя готовность поверить, что она просто вышла купить еды. Что с ним происходит?

— Вы чертовски сильно напугали меня, — пробормотал он.

В ее голосе еще осталось высокомерное пренебрежение:

— Простите. — Она вытащила из пакета коробку яиц и буханку хлеба. — Вы так крепко спали, что было жалко будить вас.

— Нечего меня жалеть.

Она не ответила, но он увидел предательскую ямочку на щеке, спрятавшуюся возле ее губ. Он сощурил глаза.

— Чему вы улыбаетесь?

Она отвернулась, чтобы поставить молоко в холодильник.

— Я не улыбаюсь.