Подарок судьбы - Вера Копейко Страница 12

Вика знала, так не бывает, она уже «сходила» замуж и пока не собиралась повторять уже известный шаг.

Спать! — приказала она себе и заставила руку нажать на выключатель. Дрожащий свет крошечной лампочки расплылся пятнышком на белой пластмассе выключателя. Она спустила воду и вышла из ванной.

Но как же насчет его обещания? И твоего согласия? Поехать с ним завтра на море? — ныл тоненький жалобный голосок — ее плоть хотела получить свое. И она знала безошибочно, зачем он зовет ее на море.

«Утро вечера мудренее, — оборвала это нытье Вика, снова укладываясь в постель. — Завтра наступит, и все будет так, как и должно быть». Она закрыла глаза и быстро заснула. Завтра наступило, оно постучалось первым лучом солнца в окно, но Вика не поддалась ему, она повернулась на другой бок и досыпала — меньше чем за восемь часов она не высыпалась. Вика не верила тем, кто говорит, будто им хватает пяти часов сна в сутки, а то и того меньше, — эти люди наверняка добирают днем, но не признаются. Природа задумала человека так, как задумала, и ничего с этим не поделаешь. Поделать, конечно, можно, но в ущерб чему-то в себе самой. Недосып отражался на лице, на настроении, а Вике нужна форма. Потому что она сама себе инструмент для работы. От нее требуется мгновенная реакция, а когда ты борешься со сном, какая уж тут реакция, так, сонная тетеря, которую может подстрелить даже начинающий охотник.

Она открыла глаза и вздрогнула. Телефон на тумбочке мигал красной лампочкой. Она поморгала, соображая, где она и что с ней, потом поняла, где находится, и до нее дошел смысл этого мигания. Вика вспомнила, как однажды в американском мотеле, где она жила во время стажировки и еще довольно плохо знала детали местной жизни, а английский был на уровне «читаю со словарем», она никак не могла понять, чего ради мигает лампочка на телефонном аппарате. Она мигала весь вечер, а укладываясь спать, Вика прикрыла аппарат подушкой, чтобы не раздражал этот красный глаз. Утром Вика попыталась объяснить девушке в регистратуре, что у нее что-то произошло с телефоном. Оказалось, что та не понимала ее английский и передала для нее «месседж» — сообщение. А когда Вика взяла оставленную ей записку и вернулась в комнату, то увидела радостную картину — аппарат перестал мигать. Вика догадалась: он подавал ей сигнал о «месседже».

Значит, и сейчас для нее что-то есть у администратора.

Вика вскочила с кровати, быстро натянула темно-синие джинсы и красную майку. Она выбежала из номера и по коридору прошла в вестибюль. Здесь было полно народу, приехала группа туристов, судя по громким голосам и мужским пиджакам в клетку — американцев. Пенсионеры, скорее всего, потому что уже не сезон и большие скидки на самолет, на гостиницу. Девушка за стойкой, мило улыбнувшись, протянула Вике письмо.

Вика мигом вернулась к себе в номер и быстро вскрыла конверт. Она не сомневалась, что это от Петра Суворова.

«Сожалею, но сегодня встречи не будет, дорогая моя Артемида. Я срочно улетаю в Германию. Встреча не отменяется, она переносится — в другое место и на другое время. Надеюсь, если я на этом листе бумаги сообщу тебе, что целую, — ты доподлинно вспомнишь, как это было вчера возле ресторана на Бейкер-стрит. Мне кажется — по крайней мере, я льщу себя надеждой, что тебе понравилось. Как и мне самому. Словом, я целую тебя точно так же, но четыре раза, и до встречи».

Вика опустила письмо на кровать и посмотрела в окно, правда ли, что солнышко скрылось за тучей? Нет, неправда, оно по-прежнему светило на лужайку за окном и на цветник с желтыми зимостойкими розами, на плющ, пущенный умелой рукой садовника по каменистой стене, которой на вид не одна сотня лет, как и самой гостинице. Вика прочла в рекламной листовке о том, что эта гостиница некогда служила приютом сперва для монахинь, потом для людей светских, а потом превратилась в нынешнюю процветающую, не самую дорогую, но и не самую простецкую. Ее коридоры, узкие по нынешним временам, устланы толстыми коврами, деревянные лестницы, ведущие на второй этаж, в ресторан, скрипели, но это не раздражало, а напротив, умиротворяло, они словно обещали желанный покой душе, поскольку познали, что такое настоящая вечность.

Она попробовала представить Петра в гостиничном коридоре — наверняка он пробирается бочком и наклонив голову.

Вика хотела порвать письмо и выбросить в корзинку, но что-то удержало ее. Нет, она сохранит его на память об очень романтической встрече. Будет ли новая встреча — никто не знает.

Вика вздохнула, огляделась, посмотрела на часы и включила телевизор. Установленный на консолях непривычно высоко, почти под потолком, он показывал новости. Вика смотрела на движущиеся картинки, но не вникала в суть.

Что ж, сегодня она поедет на конференцию, потом завернет в «Макс и Спенсер» за подарочной майкой для Соколова, а завтра улетит в Москву.

4

Петр Суворов отбыл в Германию на рассвете и поэтому оставил Вике послание, а не позвонил и не зашел. Он поехал в аэропорт Хитроу прямо из Уотфорда, куда ему позвонили из Гамбурга. Ему сообщили, что группа любителей медвежьей охоты уже набрана и с ними необходимо срочно встретиться. Ему в голову приходила мысль попросить Вику забрать его вещи из номера и тем самым сделать их встречу в Москве неизбежной. Но, поразмыслив, он отказался от этой идеи. Перевести отношения с такой женщиной на бытовой уровень, как он мысленно назвал это, было бы неправильно. Она не из тех, кто готов стать нянькой мужчине и испытывать от этого несказанную радость. Такие выходят замуж рано и несут свой крест безропотно при любой погоде. А эта... Если Вика Морозова свободна — а откуда ему известно, что это на самом деле так? — ну, лучше сказать, до сих пор не замужем, стало быть, именно бытом она и не собирается себя отягощать. Заботой о других тоже. Поэтому он оставил проблему с вещами в номере на своего приятеля.

Отложить вылет в Гамбург Петр никак не мог, поскольку свершилось то, ради чего он так долго работал. Еще одна ступенька в бизнесе, и она вела туда, куда ему было нужно. Главная идея его бизнеса заключалась в том, чтобы соединить торговлю оружием и охоту. Потом понемногу прибрать к рукам аксессуары для охоты, охотничью одежду, была у него мысль и насчет Оружейного Издательского Дома.

Они с коллегами начинали с простого занятия — в начале девяностых арендовали охотничье хозяйство в вятских лесах, купили три деревенских дома в разорившемся леспромхозе, отремонтировали внутри по-европейски, оставив снаружи деревенский вид, чтобы не мозолить глаза окружающим, и возили туда на охоту желающих, продавая путевки на отстрел лосей, кабанов, на зайцев, весной на вальдшнепа.

Потом Петр Суворов получил лицензию — теперь он мог покупать оружие за рубежом и продавать его в России. Итальянские ружья, немецкие, дорогие и не очень, были в их магазинчике, который они отделали под западный охотничий клуб с маленьким баром, комнатой отдыха, украшенной чучелами птиц и зверей, в которой вместо вешалки «лопата» — так называют ветвистые лосиные рога. А потом Петр замахнулся на большее — на двадцатом километре Минского шоссе он арендовал кусок земли с заплесневелым прудом — раньше в нем поили деревенских коров, но потом коров не стало, как и самой деревни, и пруд зацвел. Его расширили, пустили карпов, а в лесочке построили спортивный клуб.