Шепот ночи - Лидия Джойс Страница 12

Глаза Алси блеснули, она внутренне напряглась.

– Брак можно расторгнуть, пока не осуществлены брачные отношения, – запинаясь и отведя взгляд, сказала она. Это было не просто смущение или деликатность. Что-то другое промелькнуло у нее на лице.

Обратной дороги не было, поэтому Думитру просто ответил:

– Я знаю.

– Я не дам вам свободу, Алсиона, – мягко сказал Думитру.

Но в глубине души ему вдруг захотелось облегчить невзгоды женщины, которую он едва знал, стереть боль из ее глаз, даже если это дорого ему обойдется.

– Конечно, не дадите. – У нее вырвался сдавленный звук, больше похожий на стон, чем на смех. – Даже мой отец, который обожал меня и заваливал подарками, не сделал этого. Даже мать, образованная женщина, которая открыла мне красоту Вергилия на латыни и Еврипида на греческом, которая взяла мне в гувернантки дочь немецкого профессора, не дала бы мне ее. Как я могу ожидать этого от человека, который знаком со мной несколько часов?

Острое чувство стыда пронзило Думитру. Но не меньший стыд охватывал его, когда он сравнивал своих голодных и оборванных подданных с процветающими жителями Запада. Ему хотелось извиниться перед этой женщиной, но он знал, что слова пусты, так как он не изменит своего решения. Вместо извинений он потянулся через стол и коснулся ее щеки. Алсиона тут же напряглась, но не отпрянула. Прохладная на вид розоватая кожа под его пальцами казалась горячим шелком.

– Я хотел бы, чтобы вы были счастливы, – сказал он.

– Как и мои родители, – ровно ответила Алсиона. – Только они хотели выдать меня замуж за чужака, а вы грозитесь держать под замком.

Печаль и горечь в ее голосе резанули Думитру сильнее, чем самые желчные обвинения.

– Я бы этогоне хотел. Сомневаюсь, чтомы когда-нибудь простите меня за это. И я не уверен, что сумел бы заслужить прощение. – Помолчав, он с трудом произнес: – Вы действительно хотите выйти замуж за Бенедека? Или пусть и с позором, но вернуться в Англию?

– Не знаю. – Алсиона отстранилась. – Но знаю, что убью вас, если вы меня изнасилуете. Через месяц или через двадцать лет, но я сделаю это. Даже если полюблю вас.

Думитру понял, что она говорит совершенно серьезно и, более того, способна сдержать свое обещание. Это была не угроза, а просто констатация факта, и его сердце сжалось от боли – за нее или за себя, он не знал.

– Я никогда этого не сделаю. Поверьте мне, Алсиона, есть вещи, на которые я не пойду. – Он криво улыбнулся. – Как я понимаю, в этом-то и заключается различие между мной и Бенедеком. Порой человек важнее дела, – это единственное, в чем Думитру был уверен, ведя политические игры с великими державами.

Алсиона посмотрела на него и медленно кивнула. Огоньки снова вспыхнули в ее глазах, зажигая его кровь. Тело Думитру напряглось в ответной реакции.

– Я верю вам.

– Я лгал многим мужчинам и обманул вас. Но что бы я ни сделал, неправды вы больше от меня не услышите, – с горячностью произнес он и замолчал, собираясь с мыслями.

«Даже если полюблю вас», – сказала она.

Думитру встретился с Алси взглядом и увидел в мерцающих глубинах ее глаз чувственность.

– Но не думаю, что вы вынудите меня пойти на крайние меры, – медленно сказал он.

– А почему нет? – Ее голос чуть дрогнул хрипотцой, глаза жарко блеснули под темной завесой ресниц.

– А как вы думаете, Алси? – с усмешкой спросил Думитру и добавил: – Потому что сейчас вы хотите меня.

Алси боялась даже вздохнуть. На ее фарфоровом лице не отразилось никаких эмоций, но глаза нашли лицо Думитру, потом медленно прошлись по его торсу, оценивая ширину плеч, форму рук, скрытых сюртуком, тыльную сторону ладоней, лежавших на столе, и, наконец, поднялись снова к его лицу.

– Вы заносчивый осел, – объявила она, потом наклонилась через стол и поцеловала его.