Пылкий любовник - Сандра Мэй Страница 12

Так состоялось торжественное отбытие мисс Морин Килкенни на боевые позиции.

Всю дорогу до поворота на проселочную дорогу оба напряженно молчали. Перед поворотом Морин как раз решила, что молчание, затягивается и становится невыносимым, открыла рот, чтобы задать какой-то вопрос, – но в этот момент джип взревел и съехал с шоссе.

В принципе, дорога была сносной. Для лошадей – потому что лошади хорошо видят и чуют, а потому при ходьбе ставят ноги достаточно аккуратно. Кроме того, ноги лошади – это великолепный и подвижный механизм из эластичных связок и сухожилий. Амортизаторы старого джипа и при жизни не обладали достаточной упругостью, а уж теперь – и подавно. Машина ревела и рычала, оба седока подпрыгивали все выше и выше, и если Билл еще держался за руль и был достаточно тяжелым, то Морин практически вылетала из машины при каждом толчке. Темнота наступила кромешная, только фары джипа выхватывали из нее мечущиеся силуэты травы, кустов, иногда каких-то ночных зверьков, удиравших со всех ног от железного чудища, но в целом светлее не становилось.

Сквозь рев мотора Морин удалось прокричать:

– Ми... мистер... р... Сми... ми... т! Дава... ва... вайте поме... ме... дленнееее!

– Чего?!

– Притормозите!!!

– Ага. Сейчас.

Торможение джип тоже понимал по-своему. Он просто заглох. А через некоторое время и остановился.

Первые мгновения Морин просто наслаждалась тишиной и неподвижностью в пространстве. Потом медленно огляделась вокруг. Рядом вспыхнул неяркий свет фонарика. Лицо Билла Смита в этом снопе лучей выглядело жестким и медально четким.

– Виноват, мисс Килкати.

– Килкенни.

– Да. Мисс Килкенни.

– Давайте по имени.

– Чего? В смысле, что?

– Меня зовут Морин. Вас – Уильям.

– Билл.

– Хорошо. Значит, Билл – Морин. Он заведется еще раз?

Билл задумчиво покосился на железного коня.

– Не уверен. Вообще-то ему сто лет. То, что он ездит до сих пор, – уже подвиг.

– Отлично. Слава героям. А до ранчо далеко?

– Рукой подать. Миль семь. Можно срезать, тогда пять.

– Смеетесь? У меня босоножки.

– Это плохо. Здесь по ночам лучше не ходить в босоножках.

Морин немедленно поджата ноги и с подозрением взглянула на работодателя.

– Почему?

– Ну... всякие тут ползают...

– Тараканы?!

– Не, тараканы здесь не водятся.

– Слава богу! Остальное я могу пережить.

– Это хорошо.

– Что хорошо?

– Что вы не боитесь змей.

Морин молча залезла на сиденье с ногами. Зачем она согласилась приехать на эту свадьбу? Чего она не видела в этом Техасе?

Билл кашлянул.

– Да вы не волнуйтесь. Они ведь и сами боятся не меньше вашего, а слышат куда лучше. Заранее уползают подальше.

– Змеи глухи. Это научный факт.

Во как! Учительница! Ей виднее...

– В смысле ушей – да, глухие. Но они слышат, как бы сказать, всем телом. Ваши шаги отдаются у них прямо в зад... в смысле, они их чувствуют.

Повисла пауза. Морин тихо впадала в отчаяние, Билл – мрачнел.. Перспектива завести на ранчо учительницу из города оказалась куда менее приятной, чем, скажем, перспектива завести стадо австралийских страусов. Слишком много возни. И как на нее оставлять ранчо, ежели она такая беспомощная?

Чему вообще может эта городская пигалица научить Мюриель? Писать грамотно? На это и он сам сгодится. Такая девчонка ни за что не убедит попечительских теток, что Мюриель не нуждается в приюте по причине получения всестороннего образования и воспитания на дому.

– О чем вы думаете, мистер... Билл? Что зря со мной связались?

В ее голосе совершенно неожиданно прозвучала такая тоска, что Билл вздрогнул и упустил фонарик под ноги. Стукнувшись о какую-то железяку, тот погас, и Билл, сдавленно чертыхаясь, нагнулся, шаря руками вслепую. Нащупал фонарик, начал выпрямляться – и проехался щекой по ее ноге.

У Мэри Лу была самая гладкая кожа в мире, так он всегда думал. Разумеется, у маленькой Мю тоже. Кожа Морин напоминала кожу ребенка. Шелк, наверное, по сравнению с ее кожей – дерюга.

Это было обжигающее прикосновение. Морин даже не сразу поняла, что Билл проехался по ее ноге щекой, а потом это стало совершенно неважно. В крови полыхнуло такое пламя, что капли пота выступили на висках и на загривке, стало нечем дышать. Она даже не представляла, что на ногах могут находиться эрогенные зоны, но, судя по ее реакции, Билл Смит прикоснулся именно к одной из них.

Где-то на задворках сознания билась пойманной птицей мысль – как мне теперь с ним разговаривать? Как смотреть в глаза? Встречаться по утрам за столом? Желать доброй ночи?

Билл сидел за рулем заглохшего джипа, а в ушах ревел ураган. Он и забыл, что его тело способно ТАК реагировать. Возбуждение было острым, болезненным – и желанным. Совершенно непонятно было только одно: что делать дальше? Как теперь смотреть ей в глаза? Как засыпать в своем доме и знать, что за стеной спит эта маленькая, черноволосая девушка с пронзительными зелеными глазами?

Он несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул. Плевать, что она заметила. Сейчас главное – успокоиться, потому что ситуация становится совершенно идиотской. Посреди прерии, ночью, в заглохшем джипе сидят два оглушенных непонятными ощущениями человека и боятся даже пошевелиться...

Все расставила на свои места мать-природа. Невыносимая духота сгустилась до осязаемого состояния, воздух, звеневший мириадами сверчков и цикад, неожиданно стал тихим и настороженным, а потом на смену духоте пришла яркая и острая, как вспышка света, свежесть. Порыв ветра разметал мысли, унес прочь смущение, остудил пылающую голову. Билл чертыхнулся и выскочил из машины, прихватив с собой металлический рычаг для мотора.

– Садись за руль и как скажу – заводи! Сумеешь?

– Д-да... А что случилось?

– Пока ничего, но сейчас случится. Сейчас будет настоящая техасская гроза. Доводилось видеть?

Джип затрясся от мощных рывков рычага. Морин сбросила босоножки, почти уехала под руль, чтобы достать до педалей, рассчитанных на великана Билла, и стала выжимать сцепление. Машина скрежетала и чахоточно кашляла, Билл равномерно и страшно прокручивал тугой рычаг, а между тем темнота вокруг сменилась пугающе прекрасной картиной: через каждые несколько секунд небо освещалось ярким фиолетовым светом от вспышек далеких молний. Далеких – потому что раскатов грома еще не было слышно, только далекий равномерный гул. Морин прожила во Флориде достаточно времени, чтобы застать парочку тропических штормов и ураганов с грозами, но они ни в какое сравнение не шли со здешней бурей, которая должна была вот-вот разразиться над их головами.