Опасность в бриллиантах - Мэдлин Хантер Страница 12

— Значит, у тебя в рукаве козырь, о котором я ничего не знаю.

— Только мое обаяние.

Хоксуэлл так расхохотался, что даже побагровел. Вытирая глаза, он налил себе еще вина.

— Посмотрим, как твое пропитое обаяние поможет тебе с этой особенной женщиной, Каслфорд.

Дафна слегка раздвинула занавески в карете, выглянула из окна и хмуро отметила, что они уже проезжают Гайд-Парк.

Кэтрин рядом с ней так нагнула голову, чтобы тонкий солнечный лучик не попал ей на лицо, ходя с ее шляпкой это было невозможно. Широкие поля закрывали все, а кружевной чепчик под шляпкой прятал остальное.

Дафна отпустила занавеску.

— Никто тебя не увидит, я обещаю. Экипаж доставит тебя прямо к двери, и ты окажешься в доме в мгновение ока. Слуги там все незнакомые, никто не обратит на тебя внимания.

— Я не боюсь, что меня увидят, — ответила Кэтрин. — Просто не люблю города, вот и все.

— Тогда мне вдвойне жаль, что я вынудила тебя поехать в Лондон, Кэтрин. Впрочем, у меня не было выбора. Я знаю, что ты это понимаешь.

Кэтрин сидела рядом с ней, как каменная статуя. Было жестоко настаивать на том, чтобы она тоже поехала, но Дафна никак не могла нанести этот визит одна, без компаньонки. Это было бы глупо.

— Не понимаю, почему он не мог снова сам приехать в Камберуорт, — недовольно пробормотала Кэтрин. — С его стороны очень грубо заставлять тебя совершить это путешествие только ради того, чтобы встретиться с ним по такому пустяковому поводу. Может, он и герцог, но если ему требуется светский визит, он и должен терпеть неудобства, а не ты и уж точно не я.

Это тот случай, когда правило не совать нос в чужие дела особенно полезно, решила Дафна. Кэтрин совершенно самостоятельно сделала ложные выводы об этом визите в Лондон, но Дафна не чувствовала себя обязанной объяснять ей, что это вовсе не светский визит, что герцог не особенно настаивал на этом визите и что на карту поставлено нечто большее, чем Кэтрин может даже предположить.

Странное приглашение Каслфорда лежало в ридикюле у Дафны. Один абзац, написанный гладким почерком и официальным языком секретаря, мистера Эдвардса. Тот извинялся от имени герцога за то, что не связался с ней раньше по поводу ее дела. Мистер Эдвардс объяснял, что в прошлый вторник возникли кое-какие вопросы по поводу собственности и что они, в свою очередь, будут вскоре решаться. И просил запастись терпением.

Под подписью мистера Эдвардса другим почерком, более резким и характерным, были добавлены еще несколько слов: «Вам лучше приехать в следующий вторник в три часа. Каслфорд».

Дафна до сих пор не решила, что означает это «вам лучше приехать». Можно истолковать это так, что занятой человек предлагает ей присутствовать при его решении, чтобы она смогла высказаться в защиту своих интересов. Но если прочитать это по-другому, его слова звучали угрозой.

Она не ожидала приятной встречи в любом случае. Поскольку сегодня вторник, Каслфорд должен быть трезвым, поэтому Дафна не думала, что он поведет себя непристойно. Однако в последний раз они расстались через каких-нибудь пятнадцать минут после того, как она отвергла его заигрывания, и назвать эти проведенные вместе, четверть часа неприятными — значит, ничего не сказать. И он вовсе не отступился даже после того, как она совершенно определенно выразила свое мнение.

Дафна по-прежнему видела его перед мысленным взором таким, каким он тогда уходил: недовольным, раздосадованным, наблюдавшим за ней так, как ястреб следит за мышью-полевкой.

«Думаю, мне придется посвятить весь следующий год тому, чтобы вновь вогнать вас в краску, миссис Джойс», — сказал он.

Он уехал на рассвете, до того, как все проснулись. Она услышала топот копыт на лужайке и с облегченным вздохом зажмурилась. Вероятно, было бы умнее проститься с ним, если бы он дал ей это сделать. Может быть, они вместе посмеялись бы над тем, что произошло в оранжерее. " Может быть, он даже извинился бы…

А вместо этого она волновалась все три следующих дня и, чуть с ума не сошла, когда в среду не получила известия о том, к какому решению он пришел во вторник. А в пятницу после обеда пришло это странное письмо.

Карета остановилась. Дафна отдернула занавески, нагнула голову и выглянула в окно. Ширина и высота дома Каслфорда впечатлили бы кого угодно, В нем не было ничего сдержанного, скромного или осмотрительного, зато украшения были ярче и пышнее, чем это принято в Англии, а окон больше, чем в любом особняке. Сам проект бесстыдно кричал о богатстве, привилегиях и отсутствии сдержанности.

Ну разумеется.

Целая толпа слуг в синих старомодных ливреях с галунами стояла, готовая ее обслужить. Протянулись руки в белых перчатках, помогая ей и Кэтрин выйти из экипажа. Два парика, увенчанные треуголками, проводили их до двери. Внушительный дворецкий, весь в золотых пуговицах и вышивке, взял ее карточку, положил на серебряный поднос, который держала чуть более тусклая версия его самого, и мгновенно повел их вверх по изогнутой лестнице, начинавшейся сразу за холлом. Кэтрин шла рядом, широко распахнув глаза, настолько переполненная впечатлениями, что забыла про страх. Дафна изо всех сил старалась не впадать в такое же благоговение при виде окружавшей их роскоши.

— Ты когда-нибудь видела что-нибудь настолько же красивое? — прошептала Кэтрин. — А что, Одрианна и Верити тоже так живут?

— Дома у них такие же большие, но эффект получается не такой показушный.

Конечно, их подруги не жили в герцогских домах, но ведь не все герцоги обитают в такой неумеренности. Бексбридж, к примеру, жил не так, но рассказывали, что среди его предков были пуритане.

— Там, наверху, совершенно неприличные картины. — Кэтрин показала на потолок, где среди буколических пейзажей резвились обнаженные боги и богини в позах, исполненных амурных намеков.

— Такие вещи не считаются неприличными, если ими занимаются римские боги.

— А какими же они считаются?

— Аллегорическими. Впрочем, я всегда думала, что это просто оправдание для мужчин, желающих любоваться непристойными изображениями.

Они добрались до жилых комнат, прошли через две огромные гостиные, и наконец сопровождающий привел их в сравнительно простую комнату в конце дома, с деревянными панелями умеренных оттенков. Окна в трех стенах этой комнаты выходили на реку и Гайд-парк. Приятный сквознячок колыхал занавески.

Дворецкий сообщил, что герцог к ним вскоре присоединится. Появились двое слуг с подносами, где были крохотные пирожные и чай. После некоторой суеты их обслужили и оставили одних.

Дафна села на кушетку и откусила кусочек пирожного со вкусом лимона. Как только они проехали парк, ее желудок начал сжиматься, и теперь она едва смогла проглотить пирожное. Возможно, все эти волнения безосновательны.

Судя по слухам, Каслфорд все же не конченый негодяй. В свое время он был очень добр к Одрианне и к Верити. Может, он и проводит шесть дней в неделю в распутстве, может, ему плевать, что о нем говорят, может, он получает удовольствие от своей испорченности, но никто никогда не называл его злым и жестоким.