Любовь уходит в полночь - Барбара Картленд Страница 12

— Об этом не беспокойся, — уверенно сказала Джоанна. — Всегда найдется какая-нибудь старая фрейлина, которая не даст позабыть, что надо делать в данный момент: «Не забудьте перчатки, ваше высочество», «Сделайте реверанс, ваше высочество», «Пожмите руку майору, ваше высочество». Я от этого просто вою! Ты думаешь, я все помню, все эти тюрли-мюрли? Как бы не так! Живу на подсказках! И ничего!

— Я буду благодарна за любую помощь, — серьезно, с глазами, полными слез, ответила ей Ксения.

Джоанна улыбнулась.

— Знаю, что ты меня не выдашь. Сейчас я думаю только о Роберте. О том, как хорошо нам будет. Мы едем в его имение в Корнуолле. И будем мы там совсем одни.

Ксения посмотрела на нее особым взглядом.

— Совсем одни… Я правильно тебя поняла, ты говоришь мне, что…

— Что Роберт — мой любовник. Именно это я тебе говорю. Разумеется! И уже больше года!

— О, Джоанна… Я никогда не думала… И не знала, что кто-то…

— Может вести себя так развязно? — закончила ее мысль Джоанна. — Не знаю, где ты воспитывалась, Ксения, но какую страну ни возьми… Ты просто отстала от жизни!

Нет, Джоанна смеется над ней, рассудила Ксения. Не может этого быть! Чтобы ее сверстница из приличной — да какой там приличной! из королевской! — семьи имела любовника, будучи к тому же помолвленной? Это не укладывалось в ее голове.

— Но… но король Истван — так зовут твоего официального жениха? — с запинкой произнесла она миг спустя.

— Вот видишь — запомнила имя! Так что дальше все пойдет как по маслу. У короля есть его Эльга — его любовница, от которой он без ума. И мы уже договорились: поженившись, мы не будем вмешиваться в личную жизнь друг друга.

Ксения не ответила.

— Это тебя поражает? Или даже шокирует?

— Порядочно, — призналась Ксения. — Подобная манера заключать брак кажется мне рассудочной и неприятной.

— Вообще неприятно выходить замуж за человека, которого ты не любишь, — огрызнулась Джоанна. — Даже будучи воспитанной в незнатной семье, ты должна понимать, что у королевских особ есть некоторые обязательства, которые нельзя игнорировать.

— Моя мама их проигнорировала, — взмахнула победным знаменем Ксения.

— И потрясла всю Европу! О, я знаю, это хотели замять, — щеки Джоанны горели, она всерьез разозлилась, — но, разумеется, об этом шептались то при одном дворе, то при другом. Шаг твоей матери восприняли как безумство и расценили его как удар по монаршей власти.

— Мама никогда и не думала, что ее персона столь важная, — миролюбиво отозвалась Ксения, желая сгладить конфликт. — И ей никакого дела не было до Европы. У нее был мой папа — и потом появилась я…

— Но я не хочу войти в историю подобным образом! — все еще пылко отвечала Джоанна.

Затем, взглянув в обеспокоенные глаза кузины, принцесса подошла к ней и поцеловала ее.

— Перестань тревожиться обо мне, Ксения. Я все делаю правильно — по крайней мере, правильно для меня. Твоя помощь для нас неоценима. — Она выдержала паузу и торжественно произнесла: — И я буду всю жизнь хранить о ней память.

— Передумай, пока не поздно, и выходи замуж за Роберта… за лорда Граттона! — взмолилась Ксения.

— Нет! — отвечала Джоанна. — Я помолвлена с королем Истваном, и я намерена стать королевой. Все, что должна сделать ты, — это придержать для меня местечко, чтобы не случилось скандала.

— Но как же мы… совершим рокировку? — хмыкнула Ксения, вспомнив шахматные уроки с отцом.

— Оставь это мне, — понимающе улыбнулась Джоанна. — Это не будет рокировкой в длинную сторону. Я как-нибудь проникну во дворец, и все, что тебе останется, — забрать свои денежки и отправиться восвояси.

Все это звучало весьма несерьезно и очень весело, но Ксения чувствовала: она еще не пришла в себя от потрясений, чтобы одержать победу в борьбе с сестрой.

— А ты? — спросила она слабым голосом. — Как ты встретишься с Ро… с лордом Граттоном?

— Пути Господни неисповедимы, — уклончиво отвечала Джоанна. — Роберт намерен, хотя я и предупреждала его, что это опасно, встретить меня в Дувре. Он отбыл туда предыдущим поездом и хочет, чтобы мы еще разок встретились, прежде чем я сяду на пароход и уеду в Лютению. Он-то думает, это будет нашим последним свиданием! А тут я ему и скажу…

Застегивая на Ксении платье — ткань была голубая, шелковистая, с муаровыми разводами, — она простонала:

— Как же он будет рад — и благодарен тебе! И мы преспокойно проследуем в отель лорда Уортена в Корнуолл.

— Корнуолл — это чудесно. Это лучшее место в Англии. Ты там была? — невольно зацепилась за родное Ксения.

— Нет, с твоей помощью буду впервые… Если ты прекратишь трястись от страха!

— Но что почувствует лорд Граттон, когда ему скажут, что ты попала в аварию? Вдруг вы не успеете встретиться раньше? — испуганно посмотрела на сестру Ксения.

— Полагаю, раненых пассажиров отвезут в Дувр как можно скорее, и меня среди них не будет, — беспечно отвечала Джоанна. — В любом случае не беспокойся. У меня куча денег, и я смогу о себе позаботиться. Я найду способ опередить любой санитарный транспорт.

— Ты мне кажешься такой храброй…

— А ты мне — чудо-ангелом!

— Ну нет… какой из меня ангел… У меня просто мозги набекрень съехали, если я покорно приняла твое авантюрное предложение.

— Все продумано. Что ты волнуешься? — Джоанна заканчивала облачаться в одежду Ксении. — Ты только погляди на нас! Да кому придет в голову, что по земле могут ходить две такие одинаковые молодые дамы?

— А твоя мать? — спохватилась вдруг Ксения. — Вдруг она меня увидит? Уж она-то заметит, что я не ее дочь!

— Не увидит. И если даже мама с папой решили бы завернуть ко мне в Лютению, они не смогли бы это сделать в течение ближайших десяти дней.

— Почему это?

— Они в Петербурге, гостят там по приглашению русского царя Александра Третьего и не смогут вернуться из России так быстро.

— Да, из России — не смогут, это правда, — кивнула Ксения и издала вздох облегчения.

— Говорю же тебе — не беспокойся! Нет никаких причин беспокоиться, — приобняла Джоанна сестру. — Тебе нужно только прихрамывать и позволять окружающим о тебе заботиться. Они в этом поднаторели. Я от этого уже с ума схожу! И потом, как говорит моя мама, я в папу — у меня от него моя властность и своенравие. Так что ты не отвертишься! Покоряйся.

— Твой отец был бы… в ужасе, если б узнал, что мы тут творим на волне твоего своенравия и склонности властвовать, — устало проговорила Ксения. Не много ли ей для одного дня? А что ее ждет впереди?

— Он никогда не узнает, — без тени сомнения отвечала Джоанна. — Кстати, тебе полезно будет узнать: папа, мама и король Истван называют меня Ксенией — но только они.