Беспредельщик - Мария Устинова Страница 12

У всего, что он делает, есть причина.

Я понимаю, что убийство Беспредельщика привело к конфликту с его кланом, но не знаю, насколько все серьезно. Надеюсь, что дочь в безопасности. Со мной не говорят: Толя запретил охране давать мне информацию. Я помню о масляных взглядах Костика, мне кажется, он питал ко мне слабость. Может быть, он по секрету сказал бы что-то о Полинке… Если сам знает. Но как назло, он больше не появляется.

Кажется, я больше не увижу дочь: никогда, как Толя и обещал. Сердце рвется к ней, я ищу пути для побега, и однажды дожидаюсь шанса. Я стою у окна, выходящего на задний двор, когда замечаю, что кто-то не запер калитку. Какое-то время пялюсь на нее, не веря в удачу. Может, кто-то из охраны посочувствовал мне, оставил лазейку? На заднем дворе никого, а за калиткой — поле и лесопарк…

Воровато оглядываюсь, затем распахиваю окно и вспрыгиваю на подоконник. Вместе с ветром в дом влетают пожелтевшие листья. Пахнет осенью. Прямо в халате я выбираюсь из окна, выскальзываю за забор и бегу, почувствовав свободу. Невыносимо желанную, похожую на воздух… Я впервые ощущаю ее после трехмесячного затворничества.

Очень быстро меня догоняют и валят в жухлую траву. Я ору, сопротивляюсь, но меня взваливают на плечо и несут обратно. Бросают на диван в гостиной и я вижу, что это Костик. Во время борьбы халат развязался, и я лихорадочно завязываю пояс под сальным взглядом.

Он выходит, кому-то звонит… По ответам я понимаю — Толе, и перестаю дышать, вслушиваясь в каждое слово. Жду хоть чего-то, что намекнет, где Полинка.

Костик возвращается, сняв со стены нагайку.

— Хозяин велел наказать тебя за побег, Ника, — Костик играет ремнем, хлопая по ладони. — Но мы можем договориться.

— Договориться? — переспрашиваю я.

Я надеюсь, что ослышалась. Но Костик ухмыляется, поглаживая ремень — договориться, значит, с ним переспать, а взамен он не использует нагайку. Интересно, как он объяснит это, если Толя все-таки нагрянет и не увидит на моей спине следов? Костик не боится — он уверен, что соглашусь. Уверен, что Толя об этом не узнает.

— Ты понимаешь, о чем я, Ника.

— Ты все подстроил, — догадываюсь я, вспомнив про калитку, значит, наблюдал за мной, ждал, что убегу и подставил не только меня, но и охранника, который сегодня дежурил. — Ах ты подонок…

Костик улыбается — ни да, ни нет. Ему нравится представлять себя на месте Толи: быть его правой рукой, а в его отсутствие трогать его плеть и спать с матерью его ребенка. Он участвовал в расправе над Беспредельщиком, возможно, наконец сумел выслужиться и Толя повысил его. Я понятия не имею, что происходит за пределами этого дома.

— Ну, не хочешь, поворачивайся и снимай халат, — пожимает он плечами. — Это приказ, я должен его выполнить, Ника.

— Пошел ты на хрен! — огрызаюсь я.

От первого удара я закрываюсь рукой и пытаюсь перехватить плеть, но Костик сильнее. Он срывает с меня халат и толкает на диван, я падаю коленями на паркет и пригибаюсь, закрывая голову. Удары сыплются на меня без остановки. Я была несговорчивой, поэтому Костик особенно жесток. Но у него неопытная рука: удары скользящие, это Толя умел снять шкуру за раз. Несколько все же достигают цели и я хрипло кричу. Костик уходит быстро. Думаю, подстраивая мне побег, он не на это рассчитывал. Не на то, что меня придется бить, а не трахать на этом диване… Я рыдаю, натягиваю халат на плечи, стараясь не обращать внимания на жжение и на заплетающихся ногах бреду к себе.

В ванной я промокаю ссадины, когда слышу стук в дверь.

— Кто это? — хрипло спрашиваю я.

Думала, Костик, но это охранник с ворот.

— Хозяин позвонил, — говорит он. — Приведите себя в порядок, возможно, он приедет.

Я шмыгаю носом и смотрю в зеркало. Месяцы заточения высосали из меня силы, на лице появился отпечаток горя, словно у меня кто-то умер. Я смотрю себе в глаза и они мне не нравятся. Он приедет. Зачем? Наказать за побег или он… простит меня и инцидент с Костиком был проверкой — дам или нет?

Как бы там ни было — это шанс.

Я останавливаю кровь из ссадин. Надену платье с закрытой спиной — ничего не заметит. Я должна убедить его, что имею право видеться с дочерью… Должна ему доказать — любым способом. Я сделаю все.

В спальне выбираю чужое платье, но размер мне подходит. Черное, облегающее. Надеваю свои босоножки — Толе они понравились. Быстро крашусь — погуще, поярче. В чужой косметичке те же цвета, что были в моей. Толя себе не изменяет.

Ждать невыносимо. Я шатаюсь по спальне и пью — бар полон бутылок. Толя любил жить на широкую ногу, и теперь они все мои. Я хочу набраться, прежде чем он приедет, чтобы не было так противно. Бордовое вино плещется на дне бокала. Я не сразу осознаю, что плачу и думаю о нем.

Его шепот вспоминаю: хочешь, я тебя в Москву заберу? Я его ненавижу, всей душой ненавижу — за обещания. За шепот, за то, что понравился мне и я захотела ему поверить. Из-за него меня разлучили с дочкой. Я предупреждала, я просила его остановиться…

Давясь вином, допиваю бокал и наливаю снова.

Мне плохо.

Я не хочу спать с Толей, он мне противен. Не хочу видеть его мерзкую рожу.

Алкоголь снимает самоконтроль. Я впервые пью за три месяца. Впервые задаю себе вопрос, который иногда снился мне: если бы я не сказала, что Алекс меня изнасиловал — финал был бы другим? Толя бы сжег его в машине? Или дело было не в этом?..

Я резко оборачиваюсь, заслышав шорох, но это занавеска всколыхнулась на сквозняке. Случайно ловлю свое отражение в зеркале. И зависаю, так поражает собственное лицо. Тушь потекла и под нижними веками кляксы, слезы начертили дорожки на щеках, обхватив их, как спруты. Вся в черном. Черная невеста.

Ах, Алекс… Ты такой дряни, как я, не заслуживал.

Покачиваясь на каблуках, я иду к отражению. Выставляю подбородок вперед, нижняя губа пьяно дрожит. Мне нечего себе сказать. Я знаю, почему так сделала и все равно… все равно… все равно!

— Ненавижу тебя! — ору я. — Зачем ты ко мне полез!

Ну ничего, я все исправлю: все ошибки мужской заносчивости. Сажусь на край кровати, обняв игрушечного зайца, и жду Толю. Долго. Может быть, час-два, прежде чем слышу тихие шаги. Я даже думаю, что мне показалось.

— Толя? — тиская зайца, я выглядываю в коридор. Вдалеке горит свет, тихо, я замечаю приоткрытую дверь в кабинет.

Неужели приехал? Судорожно сглатываю, крепко обнимаю игрушку, и иду туда. Пусть мне повезет… Кто знает, вдруг удастся договориться и Полина вернется ко мне?