Потерянные в прямом эфире - Алиса Евстигнеева Страница 12

Пропустили, даже без особых вопросов, наверное, я всё же примелькалась за эту неделю, выползая из здания едва ли не последней. Я бы, может, там и дольше сидела, если б не метро и общежитие, которое, что тот муравейник, закрывалось с заходом солнца*.

«Ассоль» была для меня идеальным местом, совместившим в себе всё самое важное: компьютер, интернет, кондиционер и неиссякаемый запас кофе. Не хватало только Илюшиных бутербродов, но тут, как говорится, не всё сразу.

То была середина нулевых, когда интернет только-только входил в нашу жизнь и наличие свободного выхода в мировую паутину ещё воспринималось как манна небесная. В общежитии была общая локальная сеть, представляющая собой свалку всего на свете. Тут можно было найти любое развлечение — от свежих фильмов пиратского качества до компромата на какую-нибудь известную в местных кругах личность, годами перетекающего с компьютера на компьютер. Но с чем-то более информативным было… сложно. Да и своего компьютера у меня отродясь не было. К тому же наличие интернета означало неограниченный доступ к моей тайной страсти — музыке. Подключив наушники и натянув их на голову, я буквально улетала в другой мир, полный эмоций и дикой энергетики.

Поэтому я с таким рвением и стремилась каждый раз в офис.

Уже после обеда, когда мой желудок решил, что он ненавидит меня лютой ненавистью и даже зелёное яблоко в сочетании с четырьмя кружками горячего кофе ничем его не порадовали, я вдруг испуганно подскочила, завизжав на весь офис. Пока я чинно-мирно сидела и работала в текстовом редакторе под свежий трек голландских диджеев, параллельно отбивая такт ногой, чья-то рука опустилась на моё плечо. А поскольку кричать я умела, да так, что любая сигнализация обзавидовалась бы, то обладателю руки пришлось пойти на радикальные меры — второй ладонью зажать мне рот, тем самым напугав меня ещё сильнее и толкнув на отчаянный поступок. Кусаться я умела ничуть не хуже, чем орать. Впилась в основание большого пальца. Ладонь попытались вырвать из моих зубов и, резко отпрянув, сделали шаг назад, но я уже вцепилась своими пальцами в чужое запястье, поэтому отступать пришлось вместе со мной. И глубоким офисным креслом на колёсиках, в котором я сидела. Кресло, не выдержав общей массы наших тел, опрокинулось назад. Вслед за этим на нас полетел и системный блок, в разъём которого был вставлен провод моих наушников. Ну а там уже случилась цепная реакция, как в сказке «Репка»: за системником потянуло всё остальное.

— Оху… ренеть, — откуда-то из-под кресла в оглушительной после учинённого погрома тишине раздался голос Игоря.

***

Я сидела на диване, обхватив голые колени руками, и настороженно наблюдала за тем, как Ключевский разгребал образовавшиеся завалы, злобно высказывая вслух всё, что думает обо мне, местами срываясь на рык.

— Полгода, — сметая в кучу осколки монитора, заявил он, — полгода здесь всё работало как надо. Изучили рынок, нашли поставщиков, запустили производство, разработали стратегию, и ни одного… Повторяю! Ни одного! Мать его, скандала! Все, блять, адекватные! Лично выбирал! А тут… за неделю просто! У тебя вообще инстинкт самосохранения отключён?!

Обиженно поджала губы, уговаривая себя не вступать в полемику. Доводов у меня, как всегда, было много, вот только мог ли хоть один из них облегчить мою участь?

— Вот скажи, — спросил Игорь, на самом деле не ожидая никакого ответа, — у тебя мозги не работают на постоянной основе? Или это только когда я поблизости? Нам теперь у каждого входящего сюда требовать справку от психиатра?!

— Ты сам меня напугал, — буркнула себе под нос.

— Чего?! Да я тебе орал через весь офис! А ты сидишь, наушники нацепила. Да и вообще, какого ху… дожника ты сегодня здесь забыла?!

— Работала…

— Работала?! — совсем некрасиво рявкнул он. — Девочка, тебе напомнить, что ты тут на практике?! Твоё дело смотреть по сторонам и помалкивать, пока тебя не спросили.

«Или письма развозить по адресам», — печально подумалось мне. Досадно стало до слёз, но разреветься я себе всё же не позволила, прекрасно помня, что Москва слезам не верит. Я подскочила на ноги и, впившись ногтями в ладони, сквозь зубы процедила:

— Я возмещу!

— Что? — с обречённым видом повернулся ко мне Ключевский. — Что ты там возмещать собралась?

— Стоимость компьютера, — уже более спокойно сообщила я, хотя грудная клетка всё ещё продолжала гневно вздыматься.

— Точно с головой проблемы, — вздохнул Игорь и… отвернулся дальше заниматься останками умной машины.

— Я же сказала!

Промолчал, вновь повернувшись ко мне, правда, на этот раз движение вышло каким-то усталым. Он больше не злился, скорее просто не скрывал своего раздражения, с чувством бросив убитый корпус плоского монитора в мусорное ведро, которое тут же эпично качнулось и упало. Ключевский развёл руками, словно расценив сию оказию как знак свыше — тому, чтобы я помалкивала. Но во мне уже проснулось чувство противоречия.

— Я сказала, что готова компенсировать ущерб, — и, немного подумав, добавила: — Ну, компьютер и рубашку.

Во сколько мне обойдется это счастье, я предпочла не думать. Уже понимая, что если к концу практики останусь гордой обладательницей двух почек, то это будет прям-таки идеальный исход. Впрочем, я была настолько взбешена его надменной отповедью, что на тот момент согласилась бы заплатить какую угодно цену, лишь бы поставить его на место.

— Моральный ущерб ты тоже готова компенсировать?

— А вот и не угадал. Кто-то по жизни и без того… ущербен, так что это уже ничем не покрыть.

Его глаза тут же угрожающе потемнели, Игорь предостерегающе прищурился и усмехнулся. Нехорошо так, опасно. Но было поздно — грань дозволенного я переступила.

— Продолжай. У тебя есть конкретные претензии к моему моральному облику, или это так… игра слов? Девочка, готовая всё компенсировать.

Последнее было сказано настолько скабрезно, что в сочетании с демонстративно наглым взглядом, прошедшимся по моим голым ногам, не порождало ничего кроме острого желания огреть Большого Босса чем-нибудь тяжёлым по голове.

— Тебе это всё нравится, да? — хмыкнула я. — Изображать центр вселенной, упиваясь своей мелочной властью. Всё сказал? Да, накосячила, но зато никого из себя не строю…

— Ха! — неожиданно оборвал он меня на полуслове. — Это ты-то не строишь? Тогда скажи, чем ты собралась расплачиваться? Тебе же еле на жизнь хватает. Вечно у тебя глаза голодные…

А вот этого я уже не стерпела и с психом  швырнула в этого гада первым, что попалось под руку. Оказалось, кружкой с кофе, которая каким-то чудом выжила после падения компьютера и которую я на автомате утащила с собой на диван. И нет бы мне промахнуться, но и в этот раз тёмная жидкость полетела прямо в… Ключевского Игоря Валерьевича.

— Да ладно, — не сразу поверил он, наблюдая за тем, как выплеснутый мной кофе (увы, уже остывший) растекается по его голубой рубашке, ещё недавно так удачно подчёркивавшей цвет его глаз.