Консьянс блаженный - Александр Дюма Страница 12

Ведь девушки пока не вынесли окончательного суждения насчет Бастьена. Им оставалось еще посмотреть, как гусар танцует, а он, кстати сказать, отлично делал всё, за что бы ни брался.

К тому же каждой не терпелось узнать, кого же Бастьен пригласит на танец первой.

Гусар подошел к красивой девушке по имени Катрин, черноглазой брюнетке, чьи брови выгибались дугой, а фигура поражала стройностью; говорили, что она какое-то время жила в большом городе.

И правда, Катрин, поступившая в услужение к одной благородной даме из здешних мест, сопровождала ее в Париж; через год она вернулась, немного побледневшая, немного похудевшая, зато с сотней луидоров; она поместила их под первую закладную в контору метра Ниге, что принесло ей добрых сто двадцать ливров ренты.

Откуда взялись эти сто луидоров?

Катрин так объяснила их происхождение: ее хозяйку мучила какая-то опасная болезнь, и в это время она, Катрин, ухаживала за ней с такой самоотверженностью, что по выздоровлении хозяйка отблагодарила девушку сотней луидоров.

На беду Катрин, никто не верил в эту историю, несмотря на все правдоподобие ее. И правда, хватило одного-единственного возражения, чтобы пробить в ней брешь.

У Катрин спрашивали, зачем же она ушла от такой благодарной и щедрой хозяйки.

Оказывается, девушка соскучилась по деревне и потому вернулась — более убедительного ответа Катрин не нашла.

Так что многие сомневались в источнике скромного богатства Катрин. Более того, некоторые предполагали, что оно появилось у их землячки совсем иным образом.

Они говорили, что это не хозяйка, а сама Катрин заболела опасной болезнью; доказательство тому — ее нынешняя бледность и худоба.

И затем они добавляли, что те сто луидоров, которые Катрин доверила метру Ниге, она получила не в знак благодарности от баронессы, а от щедрот барона.

И надо сказать, сколь бы ни злым было такое толкование, оно убедительнее другого объясняло возвращение и богатство Катрин, а потому и стало общепринятым.

Не удивляет поэтому, что, несмотря на волнующую красоту Катрин, несмотря на ее удачно помещенные сто луидоров, ни один деревенский парень еще не сделал ей предложения.

Зато многие хотели бы поухаживать за красавицей.

Но Катрин заявила, что она девушка порядочная и станет слушать только того, кто явится к ней с пером для подписания брачного контракта.

Это дало повод мельнику из Вюалю, большому насмешнику, сострить, что еще не снесено яйцо того гуся, чье перо удостоится такой чести.

Итак, Бастьен подошел к Катрин, выставил ногу вперед, одну руку согнув калачиком, а ладонь второй, обтянутую замшевой перчаткой, подал красотке.

Катрин приняла эту ладонь с победоносной улыбкой и ступила с Бастьеном в танцевальный круг.

Во время ритурнели гусар отстегнул портупею и вручил саблю и ножны сыну скрипача, взявшему на себя обязанность между фигурами взимать плату за танцы: так Марс, готовясь танцевать с Венерой, с достоинством и грацией вручил бы Амуру свой меч и щит.

Увидеть танцевальное искусство Бастьена хотелось многим, и надо отметить, что Бастьен превзошел все ожидания. Гусар знал каждое движение всех четырех фигур, составляющих полную кадриль. Он проделал такие антраша и па-д’эте, такие па-де-зефир и притопы, такие коленца, что арамонцы, никогда не видевшие такое, даже не могли подозревать, что существует нечто подобное. Поэтому публика толпилась, чтобы увидеть, как танцует Бастьен; кончилось тем, что, несмотря на такой лестный для его самолюбия триумф, он сам был вынужден попросить земляков освободить немного места, если они желали видеть продолжение его танцевальных экзерсисов.

Признав справедливость просьбы, люди вняли ей, и Бастьен закончил последнюю фигуру двумя-тремя такими высокими, такими искусными антраша, что все единодушно ему зааплодировали.

Бастьен гордо отвел на место свою партнершу и стал взглядом искать среди окружающих, кого бы почтить своим приглашением на вторую кадриль.

Не смешиваясь с танцующими, на пригорке из любопытства остановились г-жа Мари и Мариетта. Бастьен заметил приятное нежное личико девушки и, не обращая внимания на черный цвет ее платья, устремился к ней и спросил со свойственной только ему цветистостью речи:

— Мадемуазель, не соблаговолите ли вы дать мне ваше согласие на следующую кадриль?

Мариетта покраснела, потому что все взгляды, следившие за Бастьеном, теперь обратились к ней.

— Благодарю, господин Бастьен, — ответила она, — но вы сами можете заметить, что я в трауре по отцу.

— Ах, дело в том, что я видел, как вы подходите… а тут танцы… в общем, вы понимаете, мадемуазель, — объяснял Бастьен, переминаясь с ноги на ногу и не сводя с девушки умильного взгляда.

— Вы правы, господин Бастьен, — откликнулась Мариетта. — Это я поступила нехорошо: зачем с печалью в сердце, в траурном одеянии приходить туда, где люди развлекаются? Не хотите ли уйти, дорогая моя матушка?

И она увела г-жу Мари подальше от танцевального круга в глубину леса.

— Хо-хо! — изумился Бастьен. — Неужели, пока меня здесь не было, маленькая Мариетта сменила имя? Мне кажется, ее зовут мадемуазель Недотрога.

Мариетта не слышала слов Бастьена, зато их услышали другие, в том числе и Консьянс.

Танцевавший крайне редко, он улегся на пригорке как раз напротив того, где стояла Мариетта; его огромный пес лежал рядом с хозяином, служа ему, как обычно, то спинкой сидения, то подушкой.

Юноша смотрел на Мариетту поверх танцующих и, глядя на нее, забывал обо всех парнях и девушках, подпрыгивающих в такт визгливой скрипке вместе со скрипачом, ритмически притопывающим одной ногой.

С минуту он вместе со всеми смотрел на Бастьена и от души пожалел гусара за то, что тому приходится танцевать в столь утомительной манере; Консьянс не понимал, зачем человеку так себя изматывать, совершая ногами эти странные движения, если никто и ничто его не принуждает к этому.

Заметив, что Бастьен вышел из танцевального круга и направился к Мариетте, юноша приподнялся и стал следить за гусаром с некоторым беспокойством. Он сомневался в благих намерениях Бастьена, и ему неприятно было видеть Мариетту в паре с мужчиной, танцующим совсем иначе, нежели остальные деревенские парни.

Способность Консьянса улавливать самые слабые звуки позволила ему даже издали расслышать вопрос и ответ. Он нашел, что Мариетта ответила очень удачно и что Бастьен ведет себя нагло; он посчитал, что это и неудивительно для человека, который, должно быть, не совсем в себе после столь вычурных танцевальных экзерсисов.

Не желая осуждать Бастьена, Консьянс только пожалел его и вместе с Бернаром пошел вслед за Мариеттой.

И это было так же естественно, как движение планеты вослед звезде.

С тех пор Бастьен-гусар оказался в центре внимания всей деревни: женщины считали его образцом элегантности и светских манер, а мужчины, наоборот, утверждали, что более неприятного типа им еще не приходилось видеть.