Дитя цветов - Барбара Ханней Страница 12

Он согласно кивнул, как будто, наконец, поверил, что она права.

Лили не могла больше сдерживаться, она решила, что пришло время получить ответ на самый главный вопрос.

— Я считаю, для нас обоих будет лучше, если мы поговорим о том, что с тобой случилось, — справляясь с волнением, сказала она. — Я помню, я говорила, будто не хочу знать обо всех деталях, но разве нам не стало бы легче общаться, если бы я поняла, через что тебе пришлось пройти?

Дэниел застыл.

— Я сомневаюсь, — сказал он сухо.

— Я понимаю, об этом трудно говорить, — спокойно проговорила девушка.

Он весь напрягся. Лицо окаменело, в глазах появился ледяной блеск.

— Мне не сладко пришлось, Лили. Тюрьма не курорт. Но меня не избивали охранники и не калечили сокамерники, — проворчал он.

— Но заключение оставило на тебе свой отпечаток, Дэниел, — осторожно начала Лили.

— Я не собираюсь обсуждать это! — он уже срывался на крик. — Зачем? Даже если я тебе все расскажу, ты ничего не поймешь.

Девушка молчала, видя его гнев. Она услышала, как, прикрыв лицо руками, Дэниел застонал. Лили чувствовала себя ужасно. В горле стоял ком. Девушка еле сдерживала слезы.

— Прости меня, Дэниел, — сказала она. — Ты абсолютно прав. Я бы не смогла ничего понять, даже если бы ты мне рассказал. Это не мое дело. Забудь. Можно мне принять душ? А потом, если хочешь, я приготовлю ужин.

Он молча кивнул и ушел.

Дэниел принимал душ. Лили готовила спагетти и салат.

Она была абсолютно измотана и физически, и морально и решила отныне вести себя с Дэниелом более деликатно и осторожно. Какой же дурой она была, пытаясь проявить свою заботу, стать ему ближе, завоевать его доверие! Он хочет соблюдать дистанцию? Что ж, пусть так и будет. Лили решила как можно быстрее покинуть его дом. Возможно, в гостинице уже появились свободные номера. Она сможет оплатить несколько дней. Девушка позвонила матери, чтобы узнать, как та себя чувствует.

— Все чудесно, — уверяла Ферн.

Но она всегда так говорила и, несмотря на боль, никогда не жаловалась. Мать пожелала дочери хорошо отдохнуть.

— Спасибо. Я так и сделаю, — пообещала Лили. Ферн всегда считала, что деньги не важны, земля прокормит.

Как-нибудь проживем!

Поэтому Лили планировала рассказать ей о том, где она достала деньги, только если все задуманное осуществится. Девушка уговорит мать принять деньги от Одри. Ведь, в конце концов, это сбережения, оставшиеся от отца.

В кухню вошел Дэниел.

— Я только что позвонила домой, маме, — сказала Лили. — На обед спагетти по-болонски.

— Пахнет вкусно, — довольно проговорил он. За столом чувствовалось сильное напряжение.

Девушке хотелось хоть как-то его разрядись, поэтому она включила радио. Уж лучше грустные песни, чем грустная тишина, подумала она.

— В морозильнике есть мороженое, — напомнила Лили.

— Боюсь, я поддамся этому искушению, — улыбнулся Дэниел.

Лили обрадовалась тому, что у него хорошее настроение и положила ему огромную порцию.

— Я вымою посуду, — сказал Дэниел.

— Может, мне уйти? — спросила девушка.

— Нет. Я и так слишком долго был один, — смущенно произнес он.

Их глаза встретились.

«Я и так слишком долго был один». Значит, я нужна ему?

От слов Дэниела сердце Лили бешено забилось. Может быть, он сбросил маску недоверия и замкнутости? Во всяком случае, он нуждался в Лили и не скрывал этого. Ей захотелось обнять Дэниела, рассказать ему, что мир прекрасен, но она удержалась от этого порыва нежности, который охватывал ее уже не в первый раз.

Надо себя сдерживать и не торопить события.

Поспешность может только все испортить. Все, в чем Дэниел сейчас нуждается, это ее дружба и участие.

* * *

За окном кухни, где Лили и Дэниел мыли посуду, стояла кромешная тьма.

— Соседи живут далеко отсюда? — спросила она.

— Не очень, — ответил он. — Раньше, пока не разросся кустарник, был виден свет из дома старика Флинна.

— Он живет один? — спросила Лили.

— Сейчас он вообще живет в городе, — ответил Дэниел.

— А ты беспокоился о нем, когда он жил здесь? — спросила она.

— Ты приготовила ловушку для меня, да, Лили?

Девушка в недоумении посмотрела на него.

— Ловушку? О чем ты говоришь? — спросила она.

Он глубоко вздохнул.

— Рано или поздно, но мне бы все равно пришлось тебе все рассказать. Момент настал, пора покончить с этими тайнами, — решительно сказал Дэниел.

Лили хотела открыть рот, чтобы сказать, что он не должен ей ничего рассказывать, но он опередил ее вопросом:

— Где твой чудесный кофе?

— В шкафу, — ответила девушка.

— Ты сваришь? А я расскажу свою историю. Ты права, я должен облегчить душу, — признался он.

— Хорошо, — проговорила девушка, наполняя кофейник.

Дэниел пристально посмотрел на Лили. Его взгляд, полный невыразимой печали, будто предупреждал, что предстоящий рассказ может ее расстроить. А потом он начал говорить.

— Старик Флинн был больным, одиноким пенсионером. Еле сводил концы с концами. Его семья к нему не приезжала, но родственники часто звонили из города и уговаривали его переехать к ним. Флинн не поддавался.

Лили заливала молотый кофе горячей водой и, затаив дыхание, слушала рассказ Дэниела.

Ферн такая же упрямая, как этот старик Флинн, думала девушка. На все уговоры переехать в большой город мать неизменно отвечала отказом. Она даже слышать об этом не хотела, потому что не представляла себя за пределами родного, единственно любимого приморского городка.

«Я покину Шугар-Бей только в гробу!»

Дэниел продолжал говорить, опустив глаза в пол. Было видно, что страшные воспоминания о прошлом причиняют ему острую душевную боль.

— Я присматривал за бедным стариком: заходил к нему в гости несколько раз в неделю, узнавал, как у него дела, помогал по хозяйству, чинил заборы. И однажды увидел, что местный головорез Бриггз околачивается поблизости и пугает Флинна. Позже он стал угрожать старику и вымогать немногочисленный скот. — На лицо Дэниела легла черная тень. Что это было: злость, презрение, ужас? Лили не знала, в горле стоял комок. — Бриггз был ублюдком, — сказал Дэниел после паузы. — Его уже не раз забирала полиция. Полагаю, не надо объяснять, что произошло потом?

— Ты подрался с Бриггзом, вступившись за Флинна, — проговорила девушка.