Игра - Эль Кеннеди Страница 12

Хантер

В пятницу вечером мы вытираем Иствудский колледж об лед, и дело даже не в слабых перчатках Криски. Просто мы отжигаем, а они нет. Криска ловит шайбу за шайбой, но пять из них – ровно пять – попадают в цель. Хотелось бы мне сказать, что на моем счету больше одной, но боги хоккея решили распределить богатство между несколькими людьми. Первый гол был моим, но следующие четыре принадлежат другим товарищам по команде.

Я не знаю, что случилось с защитниками Иствуда, но они сегодня как будто вообще не пришли на игру. Криска совсем один у ворот отбрасывает шайбы так же, как Нео в «Матрице» уворачивается от пуль. Каждый раз, когда игрок Брайара прорывается к воротам, лицо вратаря за шлемом белеет как снег, потому что он знает, что ему кранты. Защитники Иствуда либо отчаянно пытаются за нами угнаться, либо кучкуются по углам, давая Брайару бесконечное преимущество.

Наши фанаты одобрительно кричат. Мы хозяева игры, поэтому огромные пространства на трибунах покрыты цветами нашего университета, черным и серебряным. Черт, как же хорошо вернуться, снова дышать на льду этим бодрящим воздухом. Мурашки у меня на затылке только повышают уровень адреналина, струящегося по венам.

Я на скамье запасных. В третьем периоде осталось две минуты, но Иствуд уже точно не забьет за это время пять голов. Я оглядываюсь. Рядом сидит Кон. Мы с ним в этом году на одной линии вместе с Мэттом, и с силой нашей тройки приходится считаться. Наша линия доведет нас до самого финала.

– Боже, удар клюшкой был просто огонь, – хвалю я его.

У нас обоих сбито дыхание. Нашим последним выходом было пенальти, во время которого Конор нанес костедробительный удар нападающему Иствуда.

– Чувак, у меня до сих пор звенят уши от этого. – Его ухмылка напоминает челюсть волка из-за капы, наполовину болтающейся у него во рту.

– В прошлом сезоне нам тебя не хватало, – признаюсь я. – У нас было мало головорезов. – В то же время у нашего главного соперника, Гарварда, был головорез всех головорезов – Брукс Уэстон.

Но Конор в этом году только перевелся из колледжа на западном побережье. Он калифорнийский мальчик с прической серфера и расслабленным отношением ко всему. Хотя вся расслабленность исчезает, когда он припечатывает других игроков к бортам арены.

Время истекает, а тренер не отпускает нас со скамьи, давая третьей и четвертой линиям насладиться игрой. Мы уже не рискуем проиграть, а дополнительное время на льду помогает им отработать свои навыки. Парням удается удержать Иствуд, и наша первая игра заканчивается победой всухую.

Все в праздничном настроении, когда мы направляемся в раздевалку, чтобы принять душ и переодеться. Мы договорились пойти в «У Малоуна», бар в Гастингсе, где обычно все собираются после хоккея.

– Ты с нами? – спрашиваю я Баки.

– Да. Просто дай мне пару минут. Надо удостовериться, что Пабло получит ужин.

Я еле сдерживаю смех.

На верхней полке шкафчика Баки лежит талисман команды, укутанный в новый чехол кораллового цвета. С максимальной осторожностью Баки достает Пабло Яйцебара.

Джесс, прогуливающийся в полотенце, замечает в руке Баки яйцо.

– Какого черта, мужик? Ты не видишь, что Пабло голоден?

«Покорми меня», – раздается певучий голос с другого конца комнаты, принадлежащий Велки, нашему студенту из Швеции.

Спустя полтора дня после того, как у нас появился Пабло, события приняли опасный поворот. Некоторые парни решили побыть сволочами и поиздеваться над Баки, время от времени днем и ночью присылая ему сообщения от лица яйца. Обычно прописными буквами. Типа: ПОКОРМИ МЕНЯ! ПОГЛАДЬ МЕНЯ! МНЕ НАДО ОТЛИТЬ!

Тем не менее для Баки это все как об стенку горох, и ему, как и моему другу Майку Холлису, все равно, кто что говорит или делает. Придурок решил, что надо составить график ухода, и обсудил это с тренером, и теперь мы все обязаны под страхом смерти относиться к Пабло как к настоящей свинье. Обосновали это тем, что если у нас на самом деле появится свинья, мы засунем ее в тумбочку и забудем о ней.

Баки – единственный, кто относится к этому серьезно. Остальным просто нравится издеваться друг над другом.

– Вот, Пабло, покушай, – говорит Баки яйцу.

Яйцо не отвечает, потому что это, блин, яйцо.

– Мне кажется, я вернулся обратно в детский сад, – замечает Мэтт. Он качает головой. – Я не буду пресмыкаться перед яйцом, чувак.

– О, как жаль, – самодовольно отвечает Баки, – ведь сегодня твоя очередь с ним сидеть.

– Не моя, а Конора, – возражает Мэтт.

– Твоя. Посмотри на график. – Баки сегодня утром сделал набросок, где указал, когда кто следит за яйцом. Моя очередь на следующей неделе.

– Это ни в какие гребаные ворота не лезет. – Мэтт выхватывает у Баки мягкий чехол с яйцом. – Клянусь богом, я сегодня сорвусь и сожру его на хрен.

Я посмеиваюсь, когда вместе с Мэттом и Баки выхожу из раздевалки. Конор и остальные уже ушли. Мы встречаемся с ними в «У Малоуна», моем любимом месте в городе – в основном из-за просторных кабинок, дешевого пива и спортивных реликвий, развешанных по стенам, которые сейчас трясутся от гремящей на весь бар классической рок-песни.

Мэтт что-то говорит, но громкие разговоры и ревущая музыка заглушают его. Он переходит на язык жестов, кивает в сторону бара и делает движение рукой, как будто пьет, показывая, что идет заказать напитки.

Я быстро обвожу взглядом зал, но никого знакомого не замечаю. Пробираюсь сквозь толпу к дверному проему в виде арки и захожу в соседнюю комнату, где находятся столы для бильярда и еще несколько кабинок у стены. Тут замечаю светловолосую голову, а потом и темноволосую. Бетти и Вероника ^[8] Брайарского университета.

– В средней кабинке сидят Бренна и Саммер. – Я повышаю голос, чтобы Баки услышал.

Он переводит взгляд карих глаз.

– Ма-а-ать твою. Она просто отпад.

– Кто? Бренна? Или Саммер?

– Ну, обе, но я говорил о Саммер. Ее топ… ма-а-ать твою, – опять говорит он.

Да, ее очень откровенный желтый топ без бретелей просто огонь, приходится мне признать, когда мы подходим к кабинке. Но я с удовлетворением отмечаю, что мое тело больше не реагирует на Саммер Ди Лаурентис. Даже несмотря на воздержание, я не особо хотел бы с ней переспать.

У меня были чувства к Саммер, когда она только перевелась в Брайар, но, к сожалению, у нее самой были чувства к Фитцу. И хотя я до сих пор считаю, что мой друг не совсем правильно повел себя в той ситуации, но я сто процентов покончил с Саммер. Они с Фитцем счастливы вместе. А я, чем больше времени проводил с ней, живя с ней в одном доме, тем больше понимал, что она не в моем вкусе.