Мой домовой — сводник - Ольга Горышина Страница 12

Сама хозяйка выглядела достаточно ухоженной, но не из разряда тех, о ком принято говорить, денег куры не клюют. Видимо, в их семье квартирный вопрос имел иной, не денежный, эквивалент совсем не из-за несметного достатка.

— А вы откуда, Ирина, в наш город приехали?

Опаньки… Никогда не думала, что выгляжу провинциалкой или имею какой-то говорок.

— Я здесь родилась.

Хозяйка не выказала особого удивления. Оно не прозвучало и в ее ответе:

— Просто Роман сказал, что вы сейчас что-то снимаете.

Я кивнула.

— Моя сестра с мужем и детьми живет с родителями, а я отдельно, а сейчас мы с молодым человеком решили снять что-то побольше…

Этот Роман явно и про Вадима доложил, потому что удивления снова не последовало.

— Про побольше и пойдет разговор.

Зинаида Николаевна наконец села на стул. На фоне окна она выглядела молодой пиковой дамой. Тощая и осанистая. Точно бывшая балерина. Нет. Ногу не отставляет, а это, кажется, болезнь всех бывших танцовщиц.

— Вы ждете ребенка?

Я вздрогнула. Непроизвольно и довольно заметно. Этого мне только не хватало! Месячные у меня отсутствовали из-за противозачаточных таблеток и только… От неожиданности вопроса я только и смогла, что отрицательно мотнуть головой.

— To есть вторая комната вам не критична на данный момент?

А, может, она бывший милиционер? Из детской комнаты милиции, например. Я готова была заерзать на стуле от такого допроса.

— На самом деле именно из-за дополнительной комнаты мы и ищем двушку, — начала я прямо. Она чего-то не договаривает. Значит, бразды разговора в свои руки должна брать я. — Я преподаю английский детям и мне хотелось бы давать частные уроки на дому.

— Вы учитель?

Я кивнула.

— Какое совпадение, я тоже, — впервые улыбнулась Зинаида Николаевна. — Только преподавала в школе русский и литературу. А у моего сына по обеим дисциплинам четверки. По литературе вообще с натяжкой. За грамотность пять, за содержание два. И никаких поблажек от коллег. Говорили, зрительная память не так важна, должен знать правила… С английским у него та же проблема была. Только говорить умел… Вам такие ученики попадались?

— Такое ощущение, что сейчас все такие. Зубрежки и так в школе достаточно. Я учу даже совсем малышей. В группе, через игру… Без всяких правил…

Я замолчала, потому что Зинаида Николаевна скучающе отвернулась к окну.

— Комнату мамы я хочу закрыть, — начала она резко и сухо. Голосом советской учительницы. — У меня нет сейчас сил разбирать ее вещи. Да еще и сорока дней не было. Да и вообще, чтобы вы могли пользоваться комнатой в качестве спальни, там нужно делать капитальный ремонт. Здесь, как видите, — хозяйка смотрела теперь на кран, — мы сделали ремонт маме на семидесятилетие. В большой комнате тоже новые обои и хороший диван. В стенке есть шкаф. На двоих места маловато, но если бы вы могли пока пользоваться кладовкой, я была бы вам премного благодарна. Я поставлю туда временный шкаф. Может, вы в Икее такой видели, железные прутья и тряпка…

Я просто кивнула. Для поддержания беседы, так сказать. Судя по всему, хозяйка для себя все решила, а я еще не была уверена, что мне хорошо будет здесь в качестве жильца.

— Ванная тоже более-менее в порядке. Там есть стиральная машина, а здесь… — Зинаида Николаевна, точно пава, махнула рукой в сторону шкафчиков. — Куча всякой бытовой техники в коробках. Внук бабушке на каждый праздник что-то этакое для отмазки дарил, а она все складировала. Открывайте и пользуйтесь, пожалуйста. И да…

Хозяйка резко поднялась и отвернулась, спрятав руки на груди. Говорить о деньгах ей, видимо, было тяжело и неприятно.

— Роман должен подъехать минут через десять. Надеюсь, паспорт у вас с собой.

Она не обернулась, и я ничего не сказала. Тишина должна была служить положительным ответом.

— Это не договор. Вернее, договор, но скорее между нами… Не знаю, как он там все это оформит… Ну, чтобы всем было ясно, что вы живете здесь с нашего разрешения. Пока никаких денег не надо платить. А потом… Роман говорил про двадцать тысяч. Я думаю, для вас это слишком большая сумма, — она обернулась с извиняющейся улыбкой. — Я хотела сказать, для молодой семьи. Сойдемся на пятнадцати. К тому же, тут будет ремонт и нам надо будет как-то плясать вокруг да около… Кстати, Ирина, что с котом? Ему нашли хозяев?

В этот раз я действительно чуть не подпрыгнула от неожиданности и выдала, не подумав:

— Его как раз сейчас должны забрать…

Я надеялась, что не врала. Ну кусил Тоню кот… Так и его, наверное, покусало ее стадо…

— Это хорошо, — Зинаида Николаевна снова уставилась в окно, но не села на стул. — Я говорила маме не брать больше кошку. Наш первый кот прожил двадцать четыре года. Просто удивительный был кот. Жаль только, что у моего сына развилась на кота жуткая аллергия. А он постоянно к нему лез. Вернее, оба лезли, что он, что кот. Даже позволял таскать себя за хвост, хотя был по размерам чуть ли не в два раза больше ребенка. Так что, знаете, Ирина, о чем мы с вами договоримся?

Я снова вздрогнула. От этих резких скачков в беседе меня реально начало колотить.

— Вы въедете в квартиру одиннадцатого апреля…

Я аж зубы стиснула — что за проклятое число!

— Как раз все сроки пройдут. Я ключи вам сейчас отдам, две пары. Не хочу больше сюда приходить, но пришлю уборщиков, так что, прошу, до середины апреля ничего из вещей сюда не приносить, хорошо?

Я кивнула.

— Мама до последнего жила сама. Папа умер, когда мне всего десять лет было. Говорила, что пока может за собой ходить, будет жить, потом…

Зинаида Николаевна отвернулась, чтобы вытереть глаза.

— Ни к врачам не ходила. Ничего. А потом я настояла. Маму забрали в больницу. Промучили там десять дней. И домой выписали с четвертой стадией рака желудка. К себе ее забрала, до последней минуты рядом сидела. Все не могла понять, как она сумела скрыть от нас такую болезнь. Знаете, Ирина, — женщина в черном обернулась уже почти без слез. — Я вот так же хочу. Со светлой головой и сильными руками до последнего дня. Не хочу быть для кого-то обузой.

Зинаида Николаевна резко шагнула к окну и взяла с подоконника не замеченную мною ранее сумочку, достала из нее связку ключей и положила передо мной на стол. Как раз в этот момент загудел домофон. Роман принес все документы. Хозяйка поставила свою подпись и направилась к двери, а потом поманила к себе Романа и протянула ему конверт. Тот кивнул, закрыл за ней дверь и вернулся ко мне.

— Это инструкции по пользованию квартирой, — сказал он абсолютно спокойным тоном, но я вдруг поняла, что спокойствие наигранное. Наверное, по глазам, которые из безразличных сделались вдруг лучистыми. — Только с маленькой дополнительной инструкцией. Открыть конверт вы должны не раньше одиннадцатого апреля.