Ночь, которой не было - Пенни Джордан Страница 12

О том, что будет с ней, когда она обнаружит, что они не были любовниками, что она по-прежнему девственница, он предпочитал не задумываться. Напротив, ему казалось, что пытаться разыскать ее за городом для того только, чтобы рассказать правду, по меньшей мере, неразумно.

Он слегка поморщился, припоминая, как быстро отреагировало его тело на ее близость.

У него уже так давно нет ни с кем серьезных отношений, может быть, слишком давно. Что же касается этой девочки… Ники… ей даже повезло, она сразу же поняла всю опасность подобного поведения.

Мэтт улыбнулся мрачноватой улыбкой, раздумывая, что хотя она в это, вероятно, не поверит, но он действительно вел себя так, исключительно в ее интересах.

Он вспоминал выражение ее лица, когда поцеловал ее… вспоминал, как его руки гладили ее тело… Но тут он приказывал себе остановиться: в конце концов, в жизни есть такие тропинки, по которым разумнее вовсе не хаживать, потому, что они ведут в никуда… Или же потому, что они ведут в места, намного более опасные, чем можно себе представить?

Это был один из тех вопросов, на которые он предпочитал не отвечать.

Где-то далеко залаяла собака. Николь вздрогнула и вернулась мыслями в настоящее. Она зябко повела плечами, растирая холодные руки онемевшими пальцами.

Даже сейчас, спустя все эти годы, Николь по-прежнему не могла отделаться от ледяного ужаса, испытанного ею в тот момент, когда поняла: они с Мэтью Хантом были любовниками, но она абсолютно ничего об этом не может вспомнить.

Стыд, боль, отвращение к самой себе — вот ее удел на весь срок жизни, отпущенный ей на земле.

Никогда больше она не пользовалась макияжем, проклятое платье было выброшено, в конце концов, даже ненавистная «химия» сошла с волос; но ничто не могло избавить ее от чувства вины и гадливого отвращения к самой себе.

Именно поэтому она и вела такую жизнь, стараясь держаться в тени, твердо придерживаясь рамок поведения, которые сама для себя установила, бывая лишь в обществе своих подруг, хотя и в женской компании разговор порой касался секса. Подруги отпускали довольно смелые, а иногда и просто неприличные, пусть и забавные, замечания о своих партнерах, и тогда Николь была вынуждена молчать и краснеть. Именно поэтому она встречалась с Гордоном — слава Богу, его совершенно не интересовал секс, и он даже не пытался заговорить на эту тему.

Частенько Николь просыпалась среди ночи и грустила о том множестве чувств, в которых отказывала себе, ведя подобную жизнь, о любимом, о детях… Но сразу же вспоминала Мэтью Ханта, презрение к себе и ужас от мысли о том, что у них были самые сокровенные, интимные отношения, которые только могут быть у мужчины и женщины, а у нее не сохранилось абсолютно никаких воспоминаний… Всего этого было более чем достаточно, чтобы напомнить ей: эта область жизни закрыта для нее.

Она много раз твердила себе, что совершила лишь то, что ежегодно делают тысячи глупеньких девушек; наверное, другие и смогли бы простить ее, но она не в силах была простить саму себя. Хотя ей было прекрасно известно, что такое отношение к собственному «я» ведет к самоуничтожению, грозя всяческими опасностями, и что самым разумным выходом для нее было бы обратиться за профессиональной консультацией — психолог помог бы ей забыть о прошлом, оставив его позади, — все равно Николь упрямо отказывалась даже в мыслях избавить себя от добровольного наказания.

Пока о том, что с ней случилось, знала лишь она одна, Николь чувствовала себя в полной безопасности. Но теперь… Она помнила, как насмехался над ней Джонатан, узнав, что она провела ночь с Мэтью Хантом… помнила все оскорбления, которые он бросал ей в лицо, все слова, которыми он ее обзывал… помнила, как преследовал ее, поняв, что она не позволит и ему развлечься с ней.

Тогда, восемь лет назад, Николь впервые с горечью подумала, что жизнь была бы намного спокойнее, если бы ее и дальше считали скучной, занудливой и бесполой особой. Тогда никто не посмел бы, и пытаться оказать на нее такое давление, какое старался оказать Джонатан. Но было уже слишком поздно: Джонатан успел рассказать практически всем, кто работал в их фирме, о неслыханном поведении скромницы Николь.

Она снова содрогнулась, и Хани, словно чувствуя, что ей нужна поддержка, уткнулся ей в руку холодным мокрым носом. Николь посмотрела вниз и улыбнулась собаке слабой страдальческой улыбкой.

— Ну, Хани, скажи, что же мне теперь делать? — прошептала она, опускаясь на колени и гладя шелковистые уши лабрадора. — Если он вдруг узнает меня… если поймет, что…

Николь почувствовала, как паника сжала ей сердце.

Он ни за что не узнает меня! — пыталась убедить она себя. Если до сих пор этого не случилось, — ведь совершенно очевидно, что не узнал, — значит, на этот счет можно не волноваться.

В конце концов, возможно, он просто забыл о ее существовании. Но что делать, если он все еще помнит?..

Ее била крупная дрожь. Единственный способ остаться неузнанной — это бросить работу и уехать из городка, убежать, скрыться, поступить так же, как в тот раз. Но, как все, кого преследуют, она давным-давно поняла, что пытаться спастись бегством — значит привлекать к себе внимание. Выходит, единственный выход для нее — это затаиться, постараться стать незаметной… Может быть, тогда она все-таки будет в безопасности?

Если сейчас она подаст заявление об уходе, ее друзья, родственники — все на свете начнут гадать и строить предположения… Ее родители забеспокоятся, они непременно захотят узнать, что с ней происходит.

Конечно, она могла бы предложить им замечательное объяснение под названием «несходство характеров», заявив, что не может ужиться с новым начальством… Однако в их сельскохозяйственном районе нелегко найти столь же интересную работу, а начинать по второму разу карьеру в столице ей вовсе не хотелось… Нет-нет, совсем не хотелось.

Все-таки сейчас она находится в относительной безопасности. Просто нужно стараться держать себя в руках, сохранять ясную голову, и тогда… тогда все будет в полном порядке, если только она не выдаст себя, совершив какую-нибудь глупость.

Сегодня, например, во время церемонии представления нового хозяина фирмы Мэтью Хант пару раз внимательно посмотрел на нее, когда в своей речи Алан похвалил ее за усердную работу. Однако это был жесткий, оценивающий взгляд хозяина на подчиненную. Мужчина смотрит на женщину совсем не так.

С другой стороны, ей ведь и не хочется, чтобы он смотрел на нее по-другому! В конце концов, теперешняя Николь, очень отличается от той Ники, с которой мимоходом познакомился Мэтью Хант.

Хани, лежавший у ее ног, принялся скулить, подпрыгивая и нетерпеливо трогая мягкими лапами ее джинсы. Это был намек на то, что они уже достаточно долго простояли, дожидаясь неизвестно чего. Давно уже пора опомниться и возвращаться домой.

— Ну, как, хорошо прогулялась? — бодро спросила мама, открывая ей дверь. — Отец только что пришел, так что сейчас будем ужинать. Да, кстати, звонила Кристина. Просила напомнить тебе, что ты приглашена к ней на обед на следующей неделе…