Испытание любви - Диана Гамильтон Страница 12

Надо попытаться встать и на место Натана, думала Оливия, посмотреть на произошедшее его глазами. Быстро надев зеленую хлопчатую рубашку и любимые узкие белые джинсы, она отправилась на кухню приготовить чай.

Когда-то, отвечая на вопрос Натана, какой бы она хотела видеть кухню, Оливия сказала: "В стиле кантри".

– Желание дамы – закон, – заявил он, целуя ее после каждого сказанного им слова, не обращая внимания на присутствовавшего здесь дизайнера. Обняв ее, он добавил: – Закон, понятно? Стоит леди только захотеть, ее желание туг же будет исполнено. – Его рука скользнула вниз по спине и остановилась на ее соблазнительных округлостях. Натан еще крепче прижал Оливию к себе, чем привел ее в бешеный восторг. Оливия знала, что, как только дизайнер удалится за дверь, Нат займется с ней любовью прямо здесь, на голых досках в еще не обставленном доме, который очень скоро должен был стать их гнездом.

Что за прекрасные воспоминания! Из всех богатств они были самыми дорогими и самыми лучшими, подумала Оливия. Они были бесценны. Глаза ее сияли подобно звездам.

Она расставляла на подносе чашки и чайник, когда Натан подошел к ней, обнял и прижался к ее спине.

– Я думала, ты работаешь. – Она повернулась к нему вполоборота и уткнулась в плечо, вдыхая его терпкий запах.

– Работал. – Он опустил подбородок на ее макушку, а длинные пальцы заскользили по ее груди. – Но потом у меня возникла прекрасная идея принести тебе в постель чашку чая и таким образом помочь тебе проснуться. Ты бы меня поблагодарила, а я в ответ на твою благодарность смог бы угостить тебя гораздо более вкусными вещами, чем чай. Ночью ты заснула прямо на мне, помнишь?

– Только когда мы оба были уже без сил, – тихо ответила она со смехом.

Его напрягшаяся плоть, ласкающие ее грудь руки – все говорило о намерении заняться любовью. И снова Оливия поплыла на волнах желания, забывая обо всем на свете…

Опомнившись, она неожиданно резко оттолкнула Натана от себя. Как же она могла так забыться! Выключив кипящий чайник, Оливия повернулась к Натану. На ее вдруг побледневшем лице ярко горели потемневшие серьезные глаза.

В улыбке Натана, в его взгляде была твердая мужская уверенность. Он не сомневался, что она прервала столь интимный момент только из-за кипящего чайника и снова бросится в его объятия. Натан протянул к ней руки, но Оливия не сдвинулась с места.

О, с каким трудом она себя сдерживала! Как ей хотелось быть рядом с ним! Но сейчас она не могла себе этого позволить. Темная бровь изогнулась в удивлении.

– Опять дразнишь, Ливи? Ты ведь знаешь, что за это будет?

Она покачала головой, коснувшись пальцем его губ, как бы прося помолчать. Она совершила ошибку, потому что он схватил ее руку и стал целовать длинные белые пальцы, инстинктивно обвившие его руку.

Как было бы легко, даже слишком легко, вновь увести его за собой в страну страсти, ту единственную страну, существовавшую только для них одних, где ничто им не мешало, где имела значение только их любовь, где они не представляли жизни друг без друга.

Но было кое-что, что следовало высказать, и сделать это надо было гораздо раньше. Когда-то она уже позволяла не считаться с собой. Подобное не должно повториться. Поэтому Оливия твердо произнесла:

– Это серьезно. Кажется, я знаю, почему тебе хочется, чтобы я бросила работу…

– Чтобы быть рядом со мной, твоим мужем. Это главный мой аргумент, – сухо добавил он, выпуская ее руки.

Не страшась ни физического, ни духовного разобщения с ним, Оливия продолжила:

– Ты даже не хочешь меня выслушать, не хочешь пойти на компромисс. Это меня беспокоит, потому что я этого не понимаю. Никогда не думала, что ты можешь быть таким деспотичным, таким высокомерным.

– Да, могу. – Голос его был холоден, а взгляд еще холоднее. Он выдвинул из-за стола стул с высокой спинкой и уселся, вытянув длинные ноги и скрестив руки на затылке. – Я могу быть настолько самонадеянным, насколько мне это необходимо. И если можно найти какой-либо приемлемый компромисс, я выслушаю предложения.

– Тогда послушай вот что. – Она присела на край стола, свесив ноги, не позволяя ему запугать ее холодным и надменным поведением. – Помнишь, ты говорил, что вполне можешь работать дома, не выходя из кабинета? Почему бы тебе не начать так работать? Ты даже можешь взять на постоянные обязанности помощника вместо своих обычных временных секретарей. Я буду продолжать работать. Мы будем разлучаться только в случае крайней необходимости. Таким образом, и волки сыты, и овцы целы. Мы оба получаем то, что хотим.

– Нет. – Простой отказ, никаких эмоций. – Я не буду сидеть взаперти. – Он холодно взглянул на Оливию. – Еще какие-нибудь предложения?

Оливия старалась не показать обиду. Они прожили в этом восхитительном доме меньше недели, а он уже смотрел на него как на тюрьму. Она чуть было не заплакала, вспомнив, сколько радости доставляло им обсуждение интерьера с дизайнером, как еще до свадьбы им хотелось подготовить дом к их возвращению после медового месяца.

– Даже если бы у меня была дюжина предложений, ты все равно не стал бы их слушать, – сказала она, не повышая голоса и пряча боль, которую причинили его обидные слова. – Честно говоря, я не думаю, что ты такой эгоист. – Она глубоко вздохнула. – Хью Колдвелл – вот кто внес смуту, так? Ты вовсе не против моей работы, ты просто не хочешь, чтобы я находилась рядом с Джеймсом. Тебе кажется, что в сказанном Хью есть доля правды.

Говоря это, Оливия внимательно наблюдала за Натаном и убеждалась в том, что права.

Реакция Натана была подобна буре, готовой смести все на своем пути. Вскочив со стула, он произнес побелевшими губами:

– Я не хочу в это верить, черт возьми! Докажи, что он лжет. Завтра же уходи с работы и докажи, черт тебя побери!