Лесная колдунья - Галина Гордиенко Страница 12

Гриша проснулся и недоуменно обвел глазами комнату: ах да, он же теперь спит в гостиной, у них гостья, чтоб ее…

Вставать не хотелось. Юноша бросил взгляд на настенные часы и угрюмо усмехнулся: что-то невероятное — шесть утра! Похоже, тихо сходит с ума, в такое время он раньше вставал только по будильнику. И не в каникулы.

Гриша закрыл глаза, пытаясь снова заснуть, но голова оказалась на удивление ясной — и это в такую рань! Приезд двоюродной сестрицы подействовал на него явно разрушительно.

Гриша прислушался: вместо привычного звона трамваев за окном — стук посуды и гул вытяжки на кухне. Он потянул носом — вкусно пахло блинчиками, свежемолотым кофе и чем-то сладко-ванильным.

«Понятно, мама завтрак готовит. Вот только в будний день блинчики жарить — это уж слишком, ей же на работу…»

Гриша прошлепал в столовую — она плавно, через раздвижную стеклянную стену, перетекала в кухню — и замер от неожиданности: возле плиты стояла Василиса. В той же, вчерашней, мужской рубашке и босиком. Узкие ступни — щиколотки словно выточены из сандала, — тонко прорисованные мышцы голеней, а уж загар… не Леркин — искусственный, полученный за деньги в солярии!

Гриша не сомневался: подойди он сейчас к Василисе, коснись рыжих волос, и на него повеет лесной земляникой. Когда собираешь ее в сосновом бору, так одуряюще пахнет спелыми ягодами и разогретыми на солнце сосновыми иглами… Голова кружится!

Воспоминание оказалось таким ярким, что Гриша коротко застонал. Василиса обернулась и уронила готовый блин снова на сковороду: двоюродный брат стоял на пороге почти голый. Или… в городе так принято?

Чувствуя, что неудержимо краснеет, Василиса быстро перевела взгляд на плиту и ахнула, мгновенно забывая о брате: боже, блин уже не спасти!

Гриша поддернул шелковые боксерские трусы — в них удобно спать — и невнятно пробормотал:

— Привет!

Ответа не дождался. Василиса даже не обернулась, а от плиты явственно потянуло горелым.

Гриша раздраженно фыркнул, удивляясь собственному смущению: любую другую девицу в подобной ситуации он бы как минимум приобнял за талию.

Юноша дернул дверь ванной, услышал крик Валерии «Занято!» и удивленно приподнял брови: Лерка-то с чего в такую рань поднялась? Обычно она просыпалась лишь в полдень, от выстрела пушки на Петропавловской крепости.

Гриша хмыкнул: неужели на сестрицу так подействовал вчерашний рассказ Василисы об утренних зорьках и особой энергии первых солнечных лучей?

Вот уж бред!

Срывая злость, юноша двинул по двери кулаком и пошел в ванную комнату, примыкающую к родительской спальне, — душа там нет, придется ополоснуться в джакузи, вот уж радости…

Дом вверх дном — в собственной квартире в трусах не пройти, не помыться толком, и все из-за рыжей девчонки!

Гриша не понимал, почему так злится. Ну не смотрит в его сторону эта лесная ведьма с точеной фигуркой — рыжих в Средние века сжигали, и правильно делали, между прочим, — и черт с ней!

Вниманием девиц он не обделен, а Васька — родственница, и довольно близкая, с ней все равно всерьез не закрутишь…

Через полчаса Гриша вошел в столовую и раздраженно сдвинул брови: Василиса с Леркой над чем-то смеялись — неужели над ним?!

— По какому поводу камеди-клаб? — с деланым равнодушием буркнул он, хватая из парующей высокой стопки румяный блин.

— Представляешь, всего две недели назад Василиса столкнулась в лесу с настоящей медведицей! — восторженно сообщила Лера.

Гриша подавился и мучительно раскашлялся. Глотнул апельсинового сока и едко поинтересовался:

— Судя по тому, что одна из участниц встречи жива и довольно неплохо выглядит, жертвой пал несчастный медведь?

Василиса с Лерой переглянулись и снова захохотали.

«Да они неплохо спелись. — Гриша бесцеремонно положил в свою тарелку сразу несколько блинов. — Теперь хоть из собственного дома беги…»

Уже от матери Гриша узнал: девушки поднялись рано, потому что собрались ехать в свои вузы, смотреть списки зачисленных. Впрочем, ей казалось, они почти не переживали по этому поводу.

Екатерина Васильевна не ошиблась, сестры действительно не волновались. Василиса все решила для себя еще в июле, когда отправляла в Петербургскую академию ветеринарной медицины результаты ЕГЭ и ходатайство от лесничества: «Поступлю — ладно, останусь в Питере, раз мама хотела, нет — еще лучше, вернусь домой…»

А Лера с девятого класса знала, что будет учиться на коммерческом отделении. Три-четыре тысячи долларов в год — для папы не деньги, зато ей не нужно «париться» с учебниками, репетиторами и ходить на подготовительные курсы.

Конечно, папочка делал вид, что сердится из-за троек, — мол, все условия для учебы у тебя есть! — но все равно относился к Лере снисходительнее, чем к сыну. Считал: для девочки главное — удачно выйти замуж, а высшее образование, конечно, необходимо, но…

В это утро Леру гораздо больше заботило, как она выглядит, — дочь продюсера Евгения Колядина должна появиться в Петербургском государственном университете во всем блеске!

Лера раздраженно отбрасывала один наряд за другим — все не то! Потом мучительно долго наносила макияж и ломала голову над шкатулкой с «драгоценностями», жаль, мама не разрешала пользоваться своими, никак не могла понять: дочь уже взрослая.

Через час Лера зашла за двоюродной сестрой и удовлетворенно усмехнулась: судя по округлившимся Васькиным глазам, она выглядела просто сногсшибательно!

Василиса же при виде сестры не смогла скрыть удивления: накладные акриловые ногти на руках — у Кары когти короче! — золотая цепочка на щиколотке, колечко на большом пальце ноги, расшитый блестками лифчик в вырезе короткого кожаного пиджачка и пирсинг в пупке…

Лелька была бы в восторге!

Сама Василиса лишь заплела косу и сменила черную футболку на длинный свитер ручной работы. Девушка обожала его, этот нежно-голубой свитер еще мама носила, а вязала бабушка.

— Классно смотришься, — не очень охотно признала Лера. — Правда, эта хламида — она небрежно дернула за рукав свитера, — полный отстой, хочешь, свой джемпер дам? Папа из Франции привез, настоящий кашемир, а по вороту стразами обшит…