Неповторимая - Шеннон Дрейк Страница 12

— Просить у тебя прощения! — взревел он, но тут же понизил голос, и его зеленые глаза ярко вспыхнули. — Миледи, да если бы вам пришлось ползти нагишом по битому стеклу, чтобы поцеловать мои ноги, даже таким унижением вы не сумели бы вымолить мое прощение!

— Этого не будет! Никогда! Я клянусь…

— Вот как? Посмотрим. Запомните: где я был, не ваша забота. Достаточно сказать одно: я не умер, но долго мучился в земном аду! И клянусь Богом…

— Мы живем в девятнадцатом веке, — выпалила она, — и если у вас есть обвинения, лучше всего будет обратиться с ними в суд! Мы известим всех жителей Касл-Рока, что вы вернулись, а затем вы сможете подать в суд на меня и на мой клан, если пожелаете.

Он покачал головой.

— Нет, леди Мак-Гиннис. Пока у меня нет ни малейшего намерения оповещать всю округу о том, что я жив. Вскоре прибудет из Америки мой брат — в качестве лорда Дагласа.

— Да, лорда Дагласа! Так что вы поторопились обвинить меня и мою родню.

— Кого же еще мне винить?

— Может, это ваш брат-язычник желал вашей смерти!

Едва успев выговорить эти слова, Шона была вынуждена собраться с силами, чтобы не сжаться на постели, ибо пожалела о сказанном в тот же миг. И не без причины. Дэвид занес руку, словно собираясь нанести удар, притом сокрушительный. Но тут же овладел собой и дразняще провел пальцами по щеке Шоны.

— Итак, вы решили свалить вину на моего брата?

— Кому еще могла принести пользу ваша смерть?

— Миледи, вы спите в моей постели.

— Я отвечаю за владения Дагласов…

— Вы и ваши родственники захватили здесь власть в отсутствие моего брата. Любому мужчине или женщине, которым хватало терпения и которые знали, что сердца моего отца и брата остались в Америке, была бы выгодна моя смерть. Смерть моего отца была естественным событием — об этом позаботилось время. И вот вы здесь, живете вместе со своей родней в замке Дагласов. Полагаю, все больше и больше скота, принадлежащего Дагласам, переходит в руки Мак-Гиннисов. Но кроме того, существует вопрос о спорных землях, который, рискну сказать, и послужил всему причиной, ибо, если только я не ошибся, размеры запасов угля в этой земле превосходят самые смелые предположения. А в нашем девятнадцатом веке, когда развивается промышленность, уголь стоит смерти даже короля, не говоря уже о простолюдине. Затем, полагаю, значительная доля того, что производят арендаторы, скорее всего пополняет сундуки Мак-Гиннисов. Какие же еще доводы я должен привести? Вы пожелали встретиться со мной в ночь моей смерти. Наедине. Ведь в тот вечер у меня было назначено свидание с вами, не так ли?

Да, он говорил правду. Он вернулся, исполненный злобы. В самом деле, она соблазнила его по настоянию Гоуэйна только потому, что стремилась помочь Алистеру, не зная, что случится дальше. Она и вправду ничего не знала.

Непрошеные слова вдруг торопливо начали срываться с ее губ:

— Господи, Дэвид, это было так давно! Пойми, я не] понимала, что происходит. Начался пожар, и больше я ничего не помнила…

— Да, но я-то запомнил. И запомнил тебя! Несмотря на муки, которых ты себе не можешь представить!

Она не двигалась, прикусив нижнюю губу и пытаясь собрать остатки достоинства. Несмотря на муки… где же он был? Что происходило с ним все время, пока она считала его мертвым? Почему он не вернулся раньше? Почему не сообщил ей, что жив?

— Дэвид, клянусь, я ничего не замышляла…

— О, вы умеете лгать, миледи!

— Уверяю тебя…

— Помолчите, леди! — Он склонился над ней, и его зеленые глаза сверкнули в лунном луче. — Я жив, не важно, кто я теперь — демон, человек или зверь, и я выясню, что произошло той ночью, кто заставил меня вынести все муки ада одновременно!

Шона с трудом глотнула, жалея, что не может остановить дрожь. Ее охватили волнение и страх. Она не забыла, какими страстными были его прикосновения, как он в ярости и слепой решимости впивался в ее губы. Она чувствовала его желание. Ей следовало заговорить, избежать его прикосновений и воспоминаний.

Она облизнула губы. Надо заставить его уйти.

— Я не хотела причинить тебе вред.

— И тем не менее причинила!

Попытка не удалась. Теперь его пальцы поглаживали прядь волос Шоны. Голос Дэвида по-прежнему был мягким и вкрадчивым — он только усиливал ее тревогу.

— Ты заманила меня в конюшню.

— В этом я уже призналась. Мне надо было поговорить с тобой.

— Но разговор не затянулся. Ты пыталась соблазнить меня. И умертвить.

— У меня и в мыслях не было соблазнять вас…

— Пожалуй, вы и вправду не собирались заходить так далеко. Вы надеялись, что снотворное, подсыпанное в вино, подействует прежде, чем случится непоправимое.

— Вино…

— В него определенно что-то подмешали. Вы собираетесь это отрицать?

Она опустила ресницы.

— Шона! — Горячее дыхание Дэвида коснулось ее лица. Прикосновение его ног отвлекало ее.

— Я… я хотела объясниться, я же говорила. Мы пытались помочь Алистеру. Но уверяю вас, сэр, я в самом деле не знала…

— Вы знали достаточно и заслуживаете самой суровой кары, леди Шона Мак-Гиннис. И клянусь, вы будете неотъемлемой частью всего, что я пожелаю — нет, потребую! — теперь!

— Вы спятили, если уверены, что имеете право что-либо требовать от меня, лорд Даглас! Я никогда…

— Что — вы никогда? — перебил он, склоняясь еще ниже. Ярко сверкнула полоска его зубов, улыбка напомнила гримасу сатира.

— Что же вы собираетесь потребовать? — спросила она.

— Все, леди Мак-Гиннис, все. Плоть, кровь, душу и более того.

Он придвинулся еще ближе. Так близко, что их губы почти соприкасались.

Он вновь провел пальцами по ее щеке и шее. Шона вздрогнула, словно по ее телу пробежали языки пламени.

— Я требую… вас, миледи, — ровным тоном сообщил Дэвид. — Я вернулся и намерен начать с того, на чем остановился. Я требую вас. Чертовски удобное положение! То, чего я хочу, досталось мне без всяких хлопот. В конце концов вы спите в моей постели.

— Я уже принесла свои глубочайшие извинения. Каким-то чудом вы вернулись. Это ваша постель. Я непременно освобожу ее.

— Это ни к чему, Шона, по крайней мере сегодня.

— Но это нелепо! Вы не понимаете…

— Нет, это вы не понимаете, миледи. Меня обманули. На меня напали и оставили умирать, но я каким-то образом выжил. Выжил, чтобы оказаться в аду. Виновные должны поплатиться.

— Но…

— Сегодня, миледи, время расплаты. Наступила ваша очередь. Вы будете первой — да, первой. Поскольку, вероятно, вы не единственная виновница. Остальных еще придется разоблачить и наказать. Но ваша вина, дорогая, ясна как день.