Магия Калипсо - Кэтрин Коултер Страница 12

Диана не догадывалась о цели посещения «Альмака», зато знали Люция и Лайонел. Граф понимал, что ему придется убедительно пригрозить Шарлотте. Он не сомневался, что сможет заставить сплетницу прикусить язык, о чем и сказал Люции.

— Не уверена, — после паузы отозвалась тетушка, радуясь, что Диана отвлеклась и не слушала. — Почему бы нам не позволить ей продолжать в том же духе? Думаю, ей никто не поверит. Если сплетни опять пойдут, ты сможешь выяснить ситуацию с Дэнси. Бедняга, хотя он и не джентльмен, но все же…

— Нет, не джентльмен. Я подумаю, Люция. Но хватит об этом. Пусть Диана веселится… в оставшееся время ее пребывания в Англии.

При этих словах Люция нахмурилась. Она не желала мириться с крушением ее матримониальных планов, в особенности после визита Дианы в дом графа. Дидье, разумеется, все выпытал у Джемисона и, выполняя свой долг, доложил Люции. Старушка ничего не сказала своей подопечной, но с гордостью подумала, что Диана не из слабовольных. Она надеялась, что ее внучатая племянница однажды твердо решит добиться своего кузена. А Лайонел, по мнению Люции, сдастся, если будет больше времени проводить в обществе Дианы. Старушка была довольна, что Шарлотта постоянно строит козни против племянника, но сознаться в этом двоим молодым людям она не могла даже под пыткой. Если бы не Шарлотта, Лайонел не обратил бы никакого внимания на Диану.

Лайонел почтительно взял Диану под руку, проводил к четырем патронессам вечера в «Альмаке», отрекомендовал ее как «милую девушку». Затем он склонился к своей спутнице и прошептал:

— Сколько вы мне заплатите, чтобы графиня Ливен так и не узнала о вас правду, милая?

Но Диане было не до него, она заметила Шарлотту, судачившую с приятельницами. Девушка расправила плечи, невольно выпятив грудь, на что Лайонел тут же обратил внимание.

— Мне кажется, — начала она, — наша дорогая Шарлотта снова взялась за свое. Я не люблю быть предметом обсуждения такое долгое время. — При этих словах глаза ее сделались зелеными, как мох на ирландских скалах. Затем, повернувшись к Лайонелу, она спросила: — Сегодня у меня не слишком сильно напудрено лицо?

Он внимательно рассматривал ее: брови дугами, невероятно длинные ресницы чуть темнее великолепных светлых волос, тонкий нос, не слишком длинный и не слишком короткий, полные губы вопросительно приоткрыты.

— Вполне сносно, — заявил Лайонел, слегка поджав губы. — Начинается вальс. Пойдемте, вы же получили августейшее разрешение. Напомните, вам нужно разучить другие танцы.

— По-моему, в других танцах слишком много прыжков, — заметила Диана.

— Боитесь выскочить из корсажа?

— Вы злопамятны.

— А у вас необыкновенно привлекательная грудь, дорогая Диана.

— Достойная вашего высочайшего внимания даже теперь, когда вы завели интрижку?

— Осмелюсь сказать, что ее природа наградила еще больше, чем вас, но это не важно. В настоящий момент я довольствуюсь тем, что имею.

Диана обозвала его, шепнув на ухо, после чего он расхохотался, запрокинув голову. Все стоящие вблизи обернулись, Шарлотта тоже.

Лайонел обнял Диану и вывел ее на середину бального зала.

— Меня еще ни одна дама так не называла, — заметил он после того, как умело провел свою партнершу мимо пожилой пары.

— Это были не сомнения относительно законности вашего рождения, а оценка вашей натуры.

Лайонел вдруг почувствовал огромное удовольствие от общения с Дианой. Тоска последних месяцев исчезла как по волшебству. Предательство еще не забылось, поэтому он по-прежнему подозрительно относился ко всем поступкам так называемого слабого пола. Но Диана, дерзкая, с полными губами… Лайонел заставил себя прекратить подобные рассуждения и, кружась, повел свою партнершу по большому кругу. Она была в восторге.

— Как хорошо!

— Я, кажется, говорил вам, что вы — прирожденная танцовщица.

Пропустив его слова мимо ушей, она проговорила:

— О Боже, на меня сверкает глазами милейшая Шарлотта. Лайонел, я не понимаю, почему она меня так невзлюбила? Она все еще любит вас? Ревнует?

— Диана, я не хочу говорить ни о Шарлотте, ни о моей краткой и несчастной помолвке с этой дамой.

— Мне хотелось бы услышать от вас все. Вы же понимаете, что я могу и сама разузнать…

— Придержите язычок, иначе порка состоится раньше, чем вы думаете.

Диана попыталась задеть его:

— А вот и месье Дюпре. Он смотрит на меня… весьма пристально. Считаю, мне нужно согласиться потанцевать с ним. Как вы думаете, он попытается меня соблазнить?

Выражение лица Лайонела не изменилось. У него был большой опыт в подобных словесных поединках. Правда, обычно это происходило с приятелями, а не с дамами, которые были однообразны и совсем с ним соглашались. Поэтому перепалки с Дианой его очень забавляли.

— После вальса я провожу вас к нему. Потом вы любезно расскажете, какими приемами он в таких случаях пользуется…

— Вы меня провоцируете?

— Верно. А теперь еще один большой круг… ой! Диана, будьте повнимательнее к моим ногам и к своим каблукам!

— Мне очень жаль…

— Черта с два вам жаль!

Лайонел так быстро закружил Диану, что ей пришлось опереться на него для сохранения равновесия. Чувство неловкости опять проснулось где-то глубоко внутри. Девушка подняла глаза на своего партнера: рука, лежавшая на его плече, бессознательно напряглась. Лайонел, готовый спорить на своего лучшего рысака, что теперь он неуязвим, понял собственную ошибку. После любви с Лоис он должен был оставаться холодным как лед. Но вместо этого он превратился в похотливого самца. Лайонел резко отпрянул от своей партнерши и поджал губы. Надо проводить ее к Дюпре, и будь что будет.

Но, разумеется, граф не сделал этого. Глядя перед собой, он подвел девушку к Люции, которую в ожидании Дианы окружали четверо молодых людей.

Люция поздравляла себя с прекрасно выбранной стратегией. Она с удовольствием выслушала сообщения дам о том, что леди Дэнверс повторяет свои сплетни.

— Если она не изменит своего поведения, — заявила леди Омберсли, — то превратится в изгоя. Я сама буду способствовать этому!

Разумеется, у Люции не было никакого желания посвящать своего дорогого племянника в сложившуюся ситуацию.

С неприступным видом молодой человек подвел Диану к сгоравшему от нетерпения сэру Мортимеру Данлеви, бездельнику и манерному хлыщу.

— Я иду играть в карты, — сказал Лайонел, невольно провожая взглядом Диану, которая улыбалась этому хлыщу. — Если не ошибаюсь, Дэнси собирается расстаться с последней рубашкой. Он вообразил себя мастером игры в пикет. Мне очень хотелось бы высечь его, а затем высказать ему…

— Нет!

Лайонел проницательно посмотрел на Люцию.