Курт Сеит и Шура - Нермин Безмен Нермин Страница 11

– Боже мой! Как ты красива.

Она дрожала. Он стянул одеяло с кровати и укрыл ее.

Дрожь усиливалась по мере того, как желание росло. Шура летела, парила над реальностью, достигала небес. Медленно, осторожно она начала ласкать его. Она отзывалась на его призыв.

Хотя они были незнакомы до недавнего времени, теперь казалось, что они всегда принадлежали друг другу. Они обхватили друг друга так, словно собирались не выпускать никогда. Ее длинные светлые волосы разметались по ковру. Отблески пламени танцевали на их сплетенных телах. Сеит покрывал поцелуями ее длинные волосы, ее бедра, ее грудь, ее белые плечи и смаковал свежесть и чистоту каждой части ее тела. Шура знала, что она больше не ребенок. Лежа в руках любимого человека, она жаждала его, ее тело и душа жаждали его. Они оба переживали и чувствовали лучшее в своей жизни. Они занимались любовью со страстью и тягой давно не видевшихся любовников. Шура знала, что сердцем ее жизни отныне будет этот мужчина. Сеит знал, что он нашел недостающую половинку своего тела и души. Продолжая обнимать ее, он прошептал:

– Я не хочу уходить от тебя никогда.

Отдыхая в истоме перед очагом, продолжая обниматься, они оба знали, что это, к сожалению, невозможно.

– Я хотел бы забрать тебя в Петроград, – он знал, что это не решение, и добавил: – Конечно, это не решит ничего.

Первой мыслью Шуры было, что он уже женат. Она ждала именно этих слов, но он произнес:

– Мне скоро нужно отбыть на Австрийский фронт. На кого я тебя оставлю в Петрограде?

– Когда ты уезжаешь?

Шура говорила впервые за долгое время. Она почти забыла, как звучит ее голос.

– Я не знаю, но, полагаю, скоро.

– Когда ты вернешься?

Сеит выдавил улыбку:

– Этого я не могу знать.

Шуре хотелось заплакать. Разлука и так тяжела, но война была страшнее.

– Теперь ты понимаешь, почему я ничего не могу обещать тебе, любовь моя?

Шура не хотела, чтобы он видел слезы в ее глазах. Но эмоций и так было слишком много. Больше вынести она не могла. Обняв его, она уткнулась головой в его руки и дала волю слезам. Молодой человек поднял ее голову, развел ее влажные волосы, взял в руки ее покрытое слезами лицо.

Он был потрясен:

– Боже! Как я могу оставить тебя?

Обнимаясь, они оба снова почувствовали сильнейшее желание. У Шуры вдруг возникло предчувствие, что ее жизнь будет полна горя. Это было такое сильное чувство, что девушка лишь тихо плакала, пока они вновь занимались любовью.

* * *

После той встречи в доме у Татьяны влюбленные вынуждены были расстаться. Сеит и Джелиль уехали, чтобы присоединиться к своей части в Петрограде. Спустя неделю Шура вернулась в Кисловодск с сестрой и отцом.

Семья Шуры состояла из отца, матери и шестерых детей. Ее мать, Екатерина Николаевна, похоронила своего первого мужа Дмитрия, от которого у нее было три мальчика, Владимир, Николай и Пантелеймон, и дочь, Антонина, коротко Нина. Затем она вышла за Верженского, от которого у нее родились Валентина и Александра. Они были счастливым семейством. Единственное, что их беспокоило, это болезнь отца и то, что все три сына воевали.

Юлиан Верженский полностью так и не выздоровел. Правда, все считали, что ему очень повезло, так как после операции стремительное развитие болезни остановилось.

После возвращения из Москвы Шура изменилась. Любовное приключение, совершившееся с Сеитом, захватило ее тело и душу. Теперь она почти все время витала в облаках.

С того момента, как они расстались, она очень тосковала по нему. Хотя они обменялись адресами и обещали писать друг другу, зная о потрясениях, которые переживала Россия, Шура не была уверена, что сможет занять много места в его жизни и сердце. Расстояние, разделявшее их, было велико, а боевые действия сложны. Семейство с огромным трудом получало новости от Владимира, Николая и Пантелеймона.

Все время думая о Сеите, Шура пыталась наладить свою обычную жизнь в Кисловодске, посещая гимназию и проводя остальное время с семьей. После ужина она закрывалась в своей комнате. Это были самые любимые ее часы, потому что они были полны наслаждением ее тайных мечтаний, ее фантазий о Сеите. Она постоянно писала ему письма. Вначале они были довольно невинными, всего с несколькими робкими словами любви. Со временем она стала более уверенной и начала использовать гораздо более сочные выражения для описания своей страсти и тяги к нему.

Долгое время ответов не было, но потом она получила письмо от Татьяны. Письмо от подруги из Москвы не вызвало никаких подозрений у ее родных. Но Шурино сердце тяжело забилось. Она схватила письмо и убежала к себе в комнату. Проверив печать, она вскрыла конверт. Письмо было от Татьяны, но внутри было и другое письмо. Когда она увидела подпись, то так разволновалась, что закричала от счастья и прижала письмо к груди. Выходит, он переслал свой ответ через дорогую Татю. Она уселась на кровать и начала читать. Она чувствовала, как ее тело плавится, как будто Сеит сидит рядом с ней и держит ее за руку. Это письмо, которое молодой человек доверил Татьяне, перед тем как отправиться на Карпатский фронт, было полно слов любви и тоски. Затем она долго смотрела на подпись в конце письма: «Сеит». Она чувствовала, что, может быть, больше никогда не увидит его. Посмотрев на штамп на конверте, она решила, что ее письма могли еще не дойти до него. Ей было жаль, что он уехал на войну, не прочитав ее писем. Как же узнать, где он? Раскаивалась ли она в том, что как в омут с головой бросилась в любовь, что пожертвовала своей честью? Ответом было уверенное «Нет!». Она не раскаивалась ни в чем, что испытала с ним. Если бы перед ней вновь встал выбор, она бы приняла то же решение не раздумывая. Она читала и перечитывала его письмо несколько раз, пока не запомнила каждую фразу, каждое слово. Оно было в ее руках, когда она ложилась спать. Ее сердце ныло, и она ничего не могла с этим поделать. Читая милые слова, она не могла сдержать слез. Она закрыла глаза, все еще прижимая письмо к груди, и прошептала:

– Я тоже люблю тебя, Сеит Эминов. Я очень люблю тебя.