Прогони мою печаль - Стефани Лондон Страница 11

— Вы настойчивы.

— Это одно из моих многочисленных достоинств.

Ее ресницы дрогнули, на щеках появился румянец.

— Мне известны и другие ваши качества.

— Значит, вам нечего терять.

Сможет ли, захочет ли она открыться ему? Грант мечтал приподнять завесу между ее прошлым и настоящим, понять, что особенного за ней кроется. От волнения он принялся теребить край джемпера.

— С чего такое любопытство?

— А что вы так тщательно охраняете?

Жасмин невольно рассмеялась. Грант напоминал ей пса, который никак не желал отказываться от мысли получить вожделенную косточку. Официант поставил перед ней кофе, она обхватила терракотовую чашку замерзшими ладонями. Сердце сжалось от тоски так сильно, что стало трудно дышать.

— Помните, я говорила вам, что попала в аварию?

— Конечно.

— Я сама была во всем виновата. Я тогда выпила и поругалась с парнем. Мне не нужно было садиться за руль.

Внезапно ей вспомнилось, как скользнул по ноге шелковый подол платья, как она бежала к машине, слезы застилали глаза. Затем весь мир закрутился вместе с перевернувшейся машиной. А потом была боль. И она с трудом вылезла из автомобиля через окно.

— Теперь не знаю, как мне жить. Не выношу алкоголь и не могу принимать обезболивающие препараты, потому что боюсь потерять контроль над собой.

Жасмин затаила дыхание, словно ожидая, что Грант предложил ей легкое разрешение всех проблем. Разумеется, этого не случилось.

— С чего вы взяли, что от обезболивающего вы потеряете контроль над собой?

— Даже не знаю. Все началось будто игра, когда я стала восстанавливаться. Убеждала себя, что без обезболивающего заживление будет проходить лучше и быстрее и я смогу танцевать.

— И конечно, это не помогло. — Грант грустно улыбнулся, на мгновение скрыв глаза.

— Я полгода работала у станка до седьмого пота, но чуда не произошло. И я сдалась. Это были худшие полгода в моей жизни. Мне приходилось смотреть, как кто-то другой репетирует партию, которую я танцевала всего за день до аварии. Это была моя первая ведущая партия. Современный балет. Карьера моя закончилась, мне никогда снова не стать солисткой балета.

— Вы уверены?

— К сожалению. — Жасмин провела кончиком пальца по гладкому краю чашки. — Лодыжка раздроблена, сухожилия порваны. Я даже ногу не могу вытянуть как нужно, не говоря уже о том, чтобы встать на пуанты.

— Хреново. — Грант накрыл ее руку своей.

Жасмин шокировало подобное проявление нежности, тепло его руки неожиданно заполнило все тело. От этого щеки покраснели, а в животе затрепетали бабочки.

— Я сама виновата. Теперь это только моя беда. Видимо, мне понадобится психотерапевт.

Лицо Гранта, казалось, ничего не выражало. Голубые глаза застыли, будто смотрели сквозь нее. Жасмин поерзала на стуле. Ее пугало, что он смотрит так, словно заглядывает в душу.

— Возможно, сеансы у психотерапевта пойдут на пользу. По крайней мере, вы научитесь слушать советы и позволите себе принимать помощь.

— У меня проблемы не с головой. — Она заметно напряглась и поджала губы. — С ногой — да, но не с мозгами. — Пальцы побелели, и рука, державшая чашку, дрогнула. — С головой все в порядке мне не нужен психотерапевт.

Жасмин не могла поверить, что Грант согласен с ее врачом. Неужели никто не видит, что ее проблема в другом? Она не сумасшедшая, чтобы не понимать, что происходит в ее жизни. У нее проблемы с ногой, и точка.

— Вам не приходило в голову, что у вас не одна проблема, а две? — Грант подался вперед и заглянул ей в глаза. От такого напора она опешила. — Жизнь стала бы проще, если бы человек сталкивался только с физической болью. К сожалению, все не так однозначно. Вам надо признать это и посмотреть на проблему со всех сторон.

Жасмин слушала, широко раскрыв глаза. Его интонации обволакивали, слова рассыпались, превращаясь в мелкие зернышки, гладкие, как стекло.

— Вижу, вы привыкли командовать.

Несмотря на твердость в голосе, лицо Гранта выражало участие и спокойствие. Он все сильнее сжимал ее руку, в глазах мелькнуло нечто похожее на страсть. Жасмин убрала руку и сделала глоток кофе. Надо обдумать ответ. Назвать «командиром» мало.

Откровенно говоря, его реакция поражала. Впервые кто-то сказал ей, что она должна сделать над собой усилие. Пожалуй, этого никогда не случалось. Даже Элис всегда относилась к происходящему спокойно.

Все слишком заняты, чтобы волноваться еще и за нее. Ей нравилось, что Грант внимательно отнесся к ее словам и решился высказать свое мнение, нравилось его чувство юмора, даже легкий фарс. В глубине души он определенно человек участливый и добрый. Совсем не такой, каким показался сначала и каким должен быть, согласно стереотипам о футболистах. Она его недооценила.

Жасмин покачала головой и подняла глаза. Грант смотрел на нее, сдвинув брови. Участие было таким искренним, что ей захотелось обнять его и поцеловать. Она даже закусила губу, чтобы не поддаться этому неразумному порыву. Каждая клеточка тела жаждала его прикосновений. Поборов наконец мощную волну влечения, она спросила:

— Вы когда-нибудь совершали такую глупость, чтобы потом всю жизнь мечтать стереть этот день из своей памяти?

— И не раз. По-моему, я совершил все возможные глупости.

— Правда?

Она задумалась, как бы себя чувствовала, если бы Грант прикоснулся к ней. Каково ощущать, как его сильные руки гладят ее шею, волосы, спину? От этих мыслей тело охватил жар и заставил поежиться, на этот раз по непривычной для нее причине. Грант оказался совсем не тем человеком, каким виделся ей в день их знакомства.

— Да. Так бывает, если молодой парень из провинции сразу оказывается в центре большого города. У меня тогда чуть крыша не поехала. Добавьте к этому нехватку денег, воспитания, родительской заботы; черт, мне тогда хотелось попробовать все и сразу.

— И это понятно.

— Конечно понятно. Все этого хотят. — Грант смущенно улыбнулся. — Но не все делают.

— Разве это не часть жизни футболиста? Вы славитесь своими выходками.

— Жаль, что я известен не как лучший в команде.

— Уверена, и такая слава вас не миновала. — Ей хотелось сказать ему что-то приятное, успокоить, как смог он, но не представляла, с чего начать.

— Известность нам очень вредит. Наша проблема — газетчики. Ведь ошибки совершают все, но не обо всех пишут. Стоит журналистам узнать о тебе что-то плохое, их уже не остановить.

Грант помрачнел. Жасмин впервые посетила мысль, что у них не так мало общего, как могло показаться на первый взгляд. Когда она лежала в больнице, друзья и родные приносили ей журналы, и в какой-то день на странице одного из них она увидела бывшего любимого под руку с новой подружкой. Балерина, девушка, которую Жасмин знала с детства. Конечно, журналисты не виноваты, но, с другой стороны, если бы они не писали обо всем, что происходит с известными людьми, она была бы избавлена от переживаний, по крайней мере, не свалились бы все проблемы сразу.