Аметист и золото - Кейт Холмс Страница 11

— Кажется, вы совершенно обо мне забыли.

Она вздрогнула и смущенно улыбнулась.

Он обвел задумчивым взглядом город и набегающий на него океан.

— Всякий раз, когда я сюда прихожу, я невольно особенно отчетливо осознаю, где я живу. Ведь в своих удобных квартирах, расположенных в элитных кварталах Рио, мы редко вспоминаем о тех, кому нет дела до окружающей красоты. Я говорю о тех людях, кому приходится считать каждый крузейро, чтобы прокормить семью.

Лицо его стало суровым и задумчивым. Он обнял Мелисанду за плечи и привлек к себе, но скорее не как женщину, а как человека, способного понять и разделить его настроение.

— Взгляните вон туда и туда! — Он махнул рукой в направлении хибар, облепивших, словно пагубная зеленая плесень, склоны гор на границе с деловой частью города. — В этих бесчисленных лачугах ютятся сотни тысяч бедняков! Лишенные водопровода, канализации, приличной крыши над головой, они живут семьями по шесть и более человек в комнатушках с земляным полом, они скверно питаются, их дети посещают плохие школы. Воистину Рио — это уникальный город!

Алекс убрал руку с плеча Мелисанды и помрачнел. Помолчав с минуту, он вдруг вскинул подбородок и, устремив горящий взор вдаль, страстно заговорил звенящим голосом:

— Бразилия полна энергии, она прекрасна и богата! Но ее разъедают убогость и нищета большей части населения. — Лицо его вновь стало суровым.

— Разве правительство не принимает мер, чтобы исправить эту ситуацию? — спросила Мелисанда.

— И правительство, и международные организации, и частные благотворительные фонды неустанно борются с бедностью населения. Но как исправить такое удручающее положение, когда с каждым годом нищих рождается все больше и больше? Возьмем, к примеру, мою компанию! — Алекс подозрительно покосился на Мелисанду, но, заметив, что она внимательно слушает, продолжал: — Несколько лет назад мы приступили к осуществлению некоторых социальных программ: стали улучшать жилищные условия наших работников, организовали группу продленного дня при школе, выделили денежные средства на питание и пособия учащимся. Увы! — Он развел руками. — Этого оказалось мало. А больше и мы пока позволить себе не в состоянии.

Он уселся на каменный бордюр, отделяющий пьедестал статуи от смотровой площадки, и задумчиво уставился на город.

Мелисанда, тронутая его искренним и прочувствованным рассказом, заставившим ее взглянуть на этого мужчину с иной, неожиданной стороны, присела с ним рядом и спокойно сказала:

— Главное, Алекс, что вы действуете. Невозможно сразу решить все проблемы. Конечно, нельзя забывать о нуждах бедняков. Но грешно и не замечать красоту, которая иногда пышно расцветает в самой гуще всех невзгод.

Прищурившись, Алекс смерил ее внимательным взглядом и запальчиво спросил:

— А что может знать об этом преподаватель истории?

В его голосе Мелисанда уловила не издевку, а искреннюю озабоченность, а потому и не обиделась. Встряхнув головой, она с улыбкой взглянула на горизонт и попыталась объяснить, что она имеет в виду:

— Историкам следует интересоваться людскими страданиями не меньше, чем остальным людям. Мы, ученые, не сталкиваемся с конкретными проявлениями людских бед в отдельно взятых семьях и не пытаемся оказывать нуждающимся посильную помощь, как, например, социальные работники. Но мы изучаем все стороны общественного бытия, в том числе такие его пороки, как нищета, болезни и лишения. Современный историк интересуется не только политиками и генералами. Он изучает и жизнь простых людей, таких, о которых не пишут в исторических документах и книгах, а если и пишут, то рассматривают их только как необходимый фон для той или иной исторической личности.

— Поэтому вы и написали книгу об ирландских крестьянах, пострадавших во время «картофельного голода»?

Алекс так пристально посмотрел на Мелисанду, что ей стало неуютно под его взглядом. Но она справилась с волнением и так же спокойно продолжила:

— Мне как-то случайно попалась на глаза книга о странной болезни, поразившей картофель в Ирландии, после чего там и начался голод среди крестьян, питавшихся в основном одним картофелем. Заинтересовавшись тем историческим периодом, я прочитала много документов, свидетельствующих о многочисленных трудностях, выпавших тогда на долю бедняков, и о том, как им удавалось преодолевать все напасти. Основной вывод, к которому я пришла, был поразителен: людям, попавшим в беду, помогают выжить только их любовь, забота друг о друге и надежда.

— Вы действительно считаете, что любовь играет в жизни общества такую большую роль?

В голосе Алекса ощущались скептические нотки. Но за ними Мелисанда уловила какую-то скрытую обиду и тайную боль. Ей не могло это показаться.

— Только любовь и спасла тогда многие ирландские семьи, — тихо, но твердо ответила она. — Любовь и надежда окрыляли тех из них, кто не побоялся переселиться в Америку. Я убеждена, что без любви и надежды жизнь утрачивает смысл для любого человека, и это не зависит от того, богат он или нищ.

Мелисанда накрыла ладонью руку Алекса, лежавшую у него на колене. Он с некоторым удивлением взглянул на нее и горько усмехнулся. Несомненно, ее слова расшевелили в его душе сомнения и болезненные воспоминания. Мелисанда вздохнула и, улыбнувшись, снова стала смотреть на Рио-де-Жанейро, раскинувшийся между бразильским национальным парком и Атлантическим океаном. Алекс упорно молчал. Не выдержав тягостной тишины, Мелисанда сказала:

— Какая божественная красота!

— Да, это верно, — вздохнув, бодро подтвердил Алекс так, словно бы не грустил о чем-то неведомом ей всего минуту назад. Он встал и протянул ей руку.

— Вы тоже прекрасны, Мелисанда! Особенно когда ветер треплет ваши чудесные волосы. Я проголодался. Как насчет обеда?

— Ваши комплименты, галантный господин, творят с девушками чудеса. Прекрасная идея, я согласна! — весело воскликнула Мелисанда, вставая с бордюра. — Обед — это тоже прекрасно!

Они дружно расхохотались и направились в ресторан под смотровой площадкой. Алекс непринужденно обнял Мелисанду за плечи, и она склонила голову ему на плечо, ощущая умиротворение. Они шли рядом, касаясь друг друга. Мелисанда, ощущая его присутствие, проникалась его силой и уверенностью, но, благодарная за его дружеское расположение, не осмеливалась помыслить о чем-то большем.

Они заказали рыбу и фирменный коктейль, приготовленный из лимонного сока, сахарной пудры и ликера из сахарного тростника. Потихоньку потягивая этот вкусный и слегка хмельной напиток, они наслаждались видом, открывающимся с веранды, и, щурясь от ветерка и солнечного света, беседовали об истории Бразилии.

Страстный патриот, Алекс поведал Мелисанде много интересного о колониальном периоде своей страны, о том, как португальский мореплаватель Кабрал в 1500 году высадился на принятую им за остров землю и объявил ее владением Португалии; как на этой территории, названной позднее Бразилией, начали появляться крупные плантации, где жестоко эксплуатировался труд негров-рабов, ввозимых из Африки, и индейцев; как в 1807 году, спасаясь от оккупировавших Португалию войск Наполеона, португальский королевский двор перенес свою резиденцию в Рио-де-Жанейро. Алекс рассказывал, что благодаря добыче золота и алмазов, развитию скотоводства и модернизации каучуковых плантаций начался быстрый и стремительный процесс становления бразильской нации.