Сестры из Версаля. Любовницы короля - Салли Кристи Страница 11
Сестры из Версаля. Любовницы короля - Салли Кристи читать онлайн бесплатно
Ознакомительный фрагмент
– Мадам д’Антен, – произносит Флёри, склоняясь к ручке Жилетт, пока король беседует с королевой.
Жилетт откидывает голову и смеется.
– Наверное, вы сегодня утром виделись с моим супругом? – спрашивает она.
Флёри с улыбкой замечает, что «уступает ее ручку, но только на время». Боюсь, я не понимаю и половины того, что здесь говорят, хотя мы все общаемся на одном языке. Когда Флёри подходит ко мне, я делаю глубокий реверанс и держу руки сцепленными перед собой, как будто вот-вот собираюсь запеть. Не хочу, чтобы его дряблые губы касались моей руки, – как будто сама смерть тебя целует. Я вздрагиваю.
– Вам холодно, мадам? – удивляется Флёри.
Я виновато качаю головой.
– Как ваш супруг?
Жилетт хихикает.
Здесь царят удивительно свободные нравы, мало кто остается верен своим супругам. Или хотя бы сохраняет с ними теплые отношения. У большинства есть любовники, иногда даже несколько любовников одновременно. Кое-кто из придворных дам имеет дурную славу распутниц, хотя сама королева очень добродетельна. Наверное, для нее при дворе выбор не богат.
Тут все обо всех сплетничают. Когда я приехала в Версаль, тут же узнала, что всем давно и прекрасно известно, что моя матушка и одноглазый герцог де Бурбон были любовниками. Герцог часто навещал нас в Париже – мама всегда уверяла, что он заехал на чай, и я, бывало, дивилась, почему этот мужчина любит чай, ведь он даже не англичанин. Мне также пришлось столкнуться с еще более нелицеприятной правдой об отце, которую услышала от самого дерзкого слуги дома. И даже если бы я захотела узнать, где мой супруг проводит ночи – уж точно не в моих покоях, – мне нужно было просто спросить первого встречного, они-то уж точно знают. Ответ таков – спасибо Жилетт и остальным придворным дамам, – в доме мадемуазель Боде в городе. Мадемуазель Боде – дочь кузнеца. Кузнеца! Еще хуже, чем буржуа. Только представьте себе.
Жилетт уверяет, что мой супруг хотел жениться на своей любовнице – жениться на дочери кузнеца, во имя всего святого, – но король или Флёри запретили ему. Поэтому наш брак и случился так неожиданно.
– Я верю, что с моим супругом все прекрасно, – сухо отвечаю я Флёри. Он тянется к моей руке, пальцы его такие же мягкие, как изъеденные червями каштаны.
– Какая невинность, – отвечает он, и, хотя все здесь предпочитают скрывать истинный смысл слов под несколькими слоями лжи, я чувствую, что сейчас он говорит искренне. – Такой и оставайтесь, дорогая. Такой и оставайтесь.
Монастырь Порт-Рояль
1732 год
Наша тетушка Мазарини терпеть меня не может и ни от кого это не скрывает. Она никогда не преминет пройтись по моей слишком темной коже или кустистым бровям, а однажды даже сказала веселым голосом, чтобы казалось, будто она шутит, что мама, должно быть, переспала с венгром, – так ужасно я выгляжу.
И хотя критиковать взрослых не разрешается – и уж тем более вслух, – я готова ответить ей тем же, поскольку наша неприязнь взаимна. Я считаю ее злобной старухой, у которой под напускной набожностью скрывается черное сердце. Однажды, когда она приезжала в Париж к маме, нас с Луизой привели из классной комнаты вниз, чтобы мы поздоровались с тетушкой и спели ей песню. Пока мы пели, тетушка рассматривала нас, как повар курицу. Мы держали руки сцепленными перед собой, как и подобает, когда поешь (этому нас научила наша глупая гувернантка Зелия), и мне нестерпимо захотелось чихнуть. Я и чихнула, но, к сожалению, не очень аккуратно. И так уж случилось, что прямо передо мной стояла тетушка, рассматривая мое левое ухо.
Должна признаться, что отчасти поступила так намеренно – в конце концов, я могла бы отвернуться, – но было весело. Тетушке стало настолько противно, что с тех пор она и не смотрела в мою сторону.
Поэтому я обрадовалась, что меня отослали с Дианой в монастырь, а не в тетушкин дом. Конечно, я горевала от постигшей нас потери, но матушка никогда не питала к нам слишком сильных материнских чувств, да и видели мы ее нечасто. Я радовалась уже тому, что меня не заперли в душном теткином доме с Гортензией и Марианной, и верила, что наконец-то смогу получить образование.
Зелия, наша гувернантка с Набережной Театинцев, была полнейшей бездарностью. Она была нашей дальней родственницей – седьмая вода на киселе. В порыве так редко проявляемого милосердия мама взяла ее в дом, но мне кажется, что образованна Зелия не больше, чем полевая мышь. И я вообще сомневаюсь, что она когда-то посещала Сен-Сир, как любила повторять Зелия. Во время наших уроков она крутила глобус и рассказывала нам истории о далеких странах. Я уверена, что она все это выдумала, – откуда ей вообще знать об Индии и Квебеке? Когда я обвинила ее во лжи, Зелия стала возражать и говорить, что самое важное в истории – умение увлечь, даже если сама суть повествования сомнительна.
Я думала, что в монастыре наконец-то чему-то научусь. Да уж… А ведь я и правда рассчитывала получить здесь образование! И теперь у меня такое чувство, будто меня обманули. Иногда у меня гудит голова от разочарования и ярости, словно в ней живет сотня пчел.
Каждое утро по три часа мы должны изучать религиозные книги или запоминать жития непонятных святых. Какая бессмыслица! Какая мне разница, что римская дева с диковинным именем делала более тысячи лет назад? Все дни мы проводим за шитьем, которого здесь целые горы. Обычно я с презрением относилась к Зелии, но ее уроки, по крайней мере, были светскими, и мне кажется, что шить она даже не умела.
Остальные послушницы намного моложе нас с Дианой, потому что мне уже двадцать, а Диане – восемнадцать. Семьи отсылают сюда девочек на содержание до самого замужества; никто не ожидает от обучения никакого качества. Все они без исключения глупые маленькие девочки, которые подскакивают при виде крыс, орут во время грозы и целыми часами плачут, когда находят на носу новую веснушку. Я называю их каплями, потому что они такие же скучные, как капли воды. Маленькие капельки озабочены только своим будущим замужеством, поэтому, узнав, что я даже еще не обручена, они завопили от удивления. Если еще одна капелька скажет, что будет молиться за мужа для меня, я закричу.
Дни тянутся томительной чередой. Когда я заявила, что прочла уже жития всех святых и вышила наволочки на все подушки, которые могут когда-либо понадобиться в молельне, мне позволили помочь сестре Клодин в библиотеке монастыря. Мы работаем над составлением каталога предположительно двух тысяч книг, которыми забиты полки вдоль стен. Кто-то, возможно, думает, что это увлекательное занятие, но я готова возразить и поклясться на Святой Библии, что все две тысячи томов невероятно скучны. «Дортский синод»? «Папские буллы ХVII века» в переплете? «Об обряде экзорцизма и определенных молитвах»? Впрочем, название последней книги хотя бы звучит интригующе.
В монастыре живут не только послушницы, есть еще вдовы и женщины, которые ищут убежища от своих мужей и от мира в целом. Они очень приветливы, в отличие от одной старухи со скрипучим голосом, которая отказывается разговаривать со мной и Дианой из-за давней, но все еще живой в памяти зависти к нашей давно умершей бабушке. По всей видимости, моя бабушка пользовалась такой же дурной славой, как и матушка, и даже поговаривают, что она переспала с двумя гвардейцами из швейцарской гвардии. Одновременно! Эта злопыхающая древняя старуха уверяет меня, что кровь – не водица и яблоко от яблоньки недалеко падает. Я фыркаю и отвечаю, что как по мне, то лучше, чтобы в моих венах текла кровь распутниц, чем иметь такие узловатые вены с «голубой кровью», как у нее.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии