Королева-распутница - Виктория Холт Страница 11

— Положись на твою мать. Скоро твоя сестра будет соединена брачными узами с Наваррцем. Не бойся. Я справляюсь со старым кардиналом. Наберись терпения, мой дорогой. Подожди… свадьба завершится, и ты все поймешь.

Темные итальянские глаза герцога Анжуйского сверкнули, он настороженно посмотрел на мать.

— Ты хочешь сказать …?

Она приложила палец к губам.

— Ни слова… даже между нами. Еще рано. Ничего не бойся.

Она приблизила свои губы к его уху.

— Господин адмирал проживет недолго. Пусть он поважничает последние часы своей жизни.

Герцог, улыбнувшись, кивнул.

— Но, — прошептала его мать, — нам необходимо проявить предельную осторожность. Подготовка убийства такого человека чревата множеством опасностей. Он — важная персона. Наши шпионы сообщают нам, что он получает предупреждения о грозящей ему опасности. Я не понимаю, как происходит утечка информации. Чтобы поймать лосося, необходимо тщательно установить сети, мой сын. Не заблуждайся на сей счет.

— Мама, я не сомневаюсь в том, что ты способна сделать все необходимое.

Она нежно поцеловала его.

Принцесса Маргарита развлекала герцога де Гиза в комнате, примыкавшей к ее спальне. Она лежала рядом с ним на кровати, которую она распорядилась накрыть черными атласными простынями, подчеркивавшими совершенство ее белого тела. Сонная, удовлетворенная девушка улыбнулась Генриху. Ни один мужчина не доставлял ей столько радости, как ее первый любовник — герцог де Гиз.

— Мне показалось, что прошло очень много времени, — промолвила она. — Я почти забыла, как ты прекрасен.

— А ты, моя принцесса, — ответил он, — так чудесна, что я никогда не забуду тебя.

— Ах! — вздохнула Марго. — Если бы только нам разрешили пожениться! Тогда ты не был бы мужем другой женщины, а мне не угрожал бы самый ужасный брак, который был когда-либо заключен. О, Генрих, любовь моя, если бы ты знал, как я днями и ночами молюсь о том, чтобы что-нибудь сорвало мою свадьбу. Возможно ли это, мой любимый? Можно ли что-то сделать?

— Кто знает? — печально ответил де Гиз. — В воздухе Парижа присутствует нечто, не позволяющее предвидеть, что случится в следующий миг.

Он обхватил руками голову Марго и поцеловал ее.

— Я уверен только в одном — что я люблю тебя.

Она страстно обняла его; ее губы были влажными, требовательными. Она продолжала изумлять Генриха, хоть он знал и любил ее всю жизнь. Он посмотрел на девушку, которая, откинувшись на спину, протянула к нему свои руки; ее черные волосы были распущены, удивительные темные глаза горели на прелестном томном лице; она уже жаждала новых объятий. Она была неотразима; тяжеловатость носа, унаследованного от деда, и нижней челюсти, полученной от матери, стали почти незаметны.

— Марго, — с жаром произнес де Гиз, — второй такой, как ты, нет на свете.

Они лежали, чувствуя себя в безопасности за запертой дверью. Они вспоминали ту ночь, когда их поймали врасплох; Марго в изысканных нарядах встречала Себастиана Португальского, президента на руку французской королевы. Они помнили ярость короля и Катрин, избивших Марго почти до смерти за эту любовную связь; что касается де Гиза, то он едва не распрощался с жизнью.

— Когда ты появился с женой, — сказала Марго, — мое сердце едва не разбилось.

Она впервые произнесла эти слова давно, но сейчас она знала, что душевные раны зарастают; жена Генриха не могла помешать ему быть любовником Марго. Девушка обнаружила, что на свете есть и другие мужчины — правда, не столь красивые и обаятельные. Она не могла обходиться без любовника.

Как приятно лежать в объятиях этого человека, снова и снова будить в нем страсть, а в перерывах — весьма недолгих — печально думать о том, что ее жизнь была бы совсем иной, если бы им разрешили пожениться! Их брак был бы идеальным! Марго обожала жалеть себя; она удовлетворяла свои желания, а затем говорила: «Если бы мне позволили выйти за единственного человека, которого я любила, я была бы другой женщиной!» Произнеся это, она могла с чистой совестью предаваться любым утехам.

Внезапно в дверь комнаты постучали; раздался голос Шарлотты де Сов Марго улыбнулась. Шарлотта знала, с кем развлекалась принцесса, и немного ревновала. Это было приятно. Шарлотта слишком высоко задирала нос из-за своей красоты и положения в Летучем Эскадроне.

— Кто там? — спросила Марго.

— Это я, Шарлотта де Сов.

— Что тебе нужно?

— Нет ли здесь господина де Гиза? Королева-мать спрашивает его. Она нетерпелива.

Марго засмеялась. Поднявшись, принцесса подошла к двери.

— Когда я увижу господина де Гиза, я скажу ему. Не волнуйся, это произойдет скоро.

— Спасибо. Я отправлюсь к Ее Величеству и скажу ей, что господин де Гиз скоро придет.

Марго повернулась к своему любовнику, который уже надел камзол и пристегивал шпагу. Она рассердилась, заметив, что он торопится покинуть ее.

— Ты, похоже, охотно уходишь.

— Моя дорогая, меня вызывает твоя мать.

Марго обняла его.

— Пусть она немного подождет.

Он поцеловал ее, но она поняла, что он думает о будущем разговоре с королевой-матерью.

— В первую очередь ты — честолюбивый глава дома де Гизов и Лорренов, — насмешливо сказала она. — А любовник — во вторую. Верно?

— Нет, — солгал он. — Ты знаешь, что это не так.

Ее черные глаза сверкнули. Иногда ей хотелось поссориться с ним. Для Марго любовь была всем; она не могла смириться с мыслью, что Генрих устроен иначе.

— Тогда поцелуй меня, — попросила Марго.

Он исполнил ее желание.

— Поцелуй меня так, словно ты думаешь обо мне, а не о том, что ты скажешь моей матери. О, Генрих, еще пять минут!

— Дорогая, я не смею.

— Ты не смеешь! Ты вечно «не смеешь»! Даже когда тебя женили на твоей глупой жене.

— Марго, я вернусь.

— Почему, думаешь, она вызывает тебя сейчас? Потому что ей известно, что мы вместе; ей нравится мешать нам. Ты не знаешь мою мать.

— Я знаю, что должен подчиниться, когда она вызывает меня.

Он повернул ключ в замке, но Марго прижалась к своему возлюбленному, страстно поцеловала его.

— Когда ты вернешься?

— Как только освобожусь.

— Обещаешь?

— Обещаю.

— Тогда поцелуй меня еще… еще… снова.

Катрин отпустила своих фрейлин; она не позволила остаться даже карлику; она готовилась к встрече с молодым герцогом де Гизом.

Она увидела приближающегося к ней Генриха и подумала: неудивительно, что Марго находит его неотразимым. Он был красавцем. Двадцать два года — еще не зрелость; через несколько лет Генрих станет таким же коварным, каким был его отец; даже сейчас она должна остерегаться герцога, возле которого всегда находился его дядя — этот старый лис, кардинал Лоррен.