Исповедь королевы - Виктория Холт Страница 11
Исповедь королевы - Виктория Холт читать онлайн бесплатно
Ожидаемых поздравлений от моих друзей не было. Я надеялась, что они выразят свое удовлетворение по поводу того, что безнравственный человек наконец призван отвечать за свои грехи. Однако в моих апартаментах царило странное, задумчивое молчание. Габриелла меня не посещала; мне не приходило в голову, что, возможно, семья рекомендует ей держаться в стороне. Мадам де Кампан была спокойна и сдержанна, как если бы она была замешана в этом деле. Меня нужно было бы предупредить. Она по-настоящему заботилась обо мне, и, когда я была в опасности, любовь ко мне заставляла ее беспокоиться, хотя ум не позволял ей обманывать себя. Принцесса де Ламбаль согласилась со мной, что это хорошо, но, как это однажды заметил Вермон, у нее была репутация глупой женщины. Елизавета была печальной, но она была такой набожной, что всегда сожалела о любых трудностях, возникающих даже у тех людей, которые заслуживали этого. Мои невестки, по-видимому, втайне были довольны. Однако множество дел требовало моего внимания! Что с «Севильским цирюльником»? Ничто не должно мешать его постановке.
Я решила немедленно покинуть Версаль и переехать в Трианон.
— Мы должны продолжить репетиции, которые были приостановлены в результате этого нелепого дела с ожерельем, — заявила я.
Итак, я уехала в Трианон и не думала ни о чем, кроме своей роли.
Когда Кампан сообщила мне, что семья Рогана в ярости из-за его ареста и заключения в Бастилию, я просто рассмеялась.
— Это то место, где ему следовало быть уже давно, — возразила я. — А теперь послушайте меня в первом акте.
Странно, что как раз этот эпизод в пьесе звучал серьезным предупреждением. Я вспоминаю сейчас монолог Базилио о клевете, и мне странно, что в то время я не обратила на него внимания:
«Клевета! Вы не понимаете, сударь, чем собираетесь пренебречь. Я видел честнейших людей, которых клевета почти уничтожила. Поверьте мне, что нет такой пошлой сплетни, нет такой пакости, нет такой нелепой выдумки, на которую в большом городе не набросились бы бездельники, заставив всех в нее поверить, ведь здесь по этой части есть такие непревзойденные мастера…»
Оказалось, это точно сказано, и насколько же я была глупа, решив, что в последний раз слышала о деле с бриллиантовым ожерельем!
Однако я не думала в то время ни о чем, кроме своего представления. В финале я стояла на сцене с ликующим видом, принимая аплодисменты, — раньше я редко так хорошо играла.
В моем театре была поставлена замечательная пьеса, где я сыграла главную роль! Я была счастлива, опьянена своим успехом и не думала тогда, что играю там последний раз.
Однажды мадам де Буленвилье увидела со своей террасы двух маленьких симпатичных крестьянских девочек, которые сгибались под связками хвороста; деревенский священник, находившийся рядом с ними, рассказал, что у этих детей есть какие-то любопытные документы и что у него нет сомнений, что они являются потомками рода Валуа — детьми незаконного сына одного из принцев этой фамилии.
Мемуары мадам Кампан
Лицо этой женщины (баронессы д'Олива) с первого же взгляда вызвало во мне некоторое беспокойство, которое испытываешь в присутствии человека, которого определенно где-то видел ранее, но не можешь вспомнить, где… Что меня особенно поразило в ее лице, так это почти полное сходство с королевой.
Беньо
.вспоминая прошлое, я считаю дело с колье началом, первым раскатом грома, предвестником сильной бури, которая должна была разразиться над моей головой.
Я решила, что Роган должен подвергнуться суду и будет признан виновным; его необходимо разоблачить как мошенника, которым, я полагаю, он является. Не следует ли его простить, поскольку он принц из благородной семьи? Но я в долгу перед матерью, а также перед собственным титулом королевы Франции и обязана показать его вину во всех грехах, которые, я уверена, он совершил.
Я рассмеялась, когда подумала, чего ожидает его семья. Они, вероятно, рассчитывают, что король по принадлежащему ему праву наложит умеренное наказание на кардинала, возможно, направит ему lettre de cachet, что означало бы кратковременную ссылку; затем Роган смог бы вернуться ко двору, и этот инцидент был бы забыт.
Я была полна решимости не допустить этого. Людовик, как всегда, колебался. Здравый смысл подсказывал ему, что он должен прислушиваться к мудрым советникам и подчиняться собственной интуиции, которая говорила, что чем меньше станет известно о данном деле, тем лучше для всех нас. Но его чувства ко мне, — а он меня искренне любил — требовали прислушаться к моим взрывам ярости против человека, который посмел предположить, будто я могу войти с ним в тайные переговоры. Каждый раз, когда упоминалось имя Рогана, я разражалась гневной тирадой, зачастую кончавшейся словами:
— Кардинал должен быть наказан! Людовик напоминал, что кардинал принадлежит к одной из старейших фамилий Франции; он связан родственными узами с Конде, Субизами и Марсанами; они считают, что их лично оскорбили, поскольку член их семьи публично арестован как заурядный уголовник.
— А он и есть уголовный преступник! — заявила я. — И весь мир должен знать об этом.
— Да, да, — отвечал мой муж, — ты, конечно, права. Но не только его семья, но сам Рим недоволен тем, что кардинал Святой церкви должен подвергнуться оскорблению.
— А почему нет? — вопрошала я. — Он заслуживает этого больше, чем какой-либо человек, укравший из-за голода кусок хлеба.
— Ты права, — заявил муж. Я горячо обняла его.
— Я знаю, что ты не позволишь никому, кто оскорбил меня, остаться на свободе.
— Он получит то, что заслужил.
И в то же самое время Людовик предоставил кардиналу решать, будет ли его судить король или парламент. Тот быстро сделал выбор и написал, королю. Меня поразило, как сильно переменился человек, написавший подобное письмо мужу, по сравнению с перепуганным созданием, вызванным в кабинет короля в день ареста. Он писал:
«Сир, я надеялся в результате очной ставки получить доказательства, которые бы убедили Ваше величество в том, что меня сделали игрушкой в этом мошенничестве и что я не хотел бы никаких судей, кроме вашей справедливости и доброты. Получив отказ в проведении очной ставки и лишенный этой надежды, я принимаю с самой большой благодарностью разрешение, которое Ваше величество предоставляет мне для подтверждения моей невиновности юридическим путем, и прошу Ваше величество отдать необходимые распоряжения, чтобы мое дело было направлено на рассмотрение в парламент Парижа.
Тем не менее, если бы я мог надеяться, что проведенное расследование, результаты которого мне неизвестны, могло бы убедить Ваше величество, что я виновен только в том, что был введен в заблуждение, то тогда я умолял бы вас, сир, принять решение по вашей справедливости и благожелательности, Ниже подписались мои родственники, проникнутые такими же чувствами, как и я сам. С глубочайшим уважением,
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии