Требуется Золушка средних лет - Инна Туголукова Страница 11

— Отлично! — одобрил Буданов. — Пробивайте!

Защелкали клавиши, замелькали цифры, и наконец на табло показалась итоговая сумма, при виде которой Леля тихо ахнула:

— О, простите, Петр Андреевич! Я… У меня нет с собой таких денег!

— Я вас заманил в эту авантюру, мне и расплачиваться, — сказал Буданов, доставая бумажник. — Кроме того, не забывайте, что у вас сегодня день рождения, а значит, надо принимать подарки.

— Но это невозможно! — решительно запротестовала Леля. — Вы ставите меня в неловкое положение…

Буданов положил ей руку на плечо, отчего она сразу замолкла, и прошептал:

— Тс-с-с! Продавцы Бог знает что о нас подумают!

— Я даже не знаю, что сказать… — совсем растерялась она.

— Воспитанные девочки в таких случаях говорят «спасибо», — назидательно заметил Буданов, принимая красочные пакеты и поудобнее перехватывая лыжи.

— О, конечно! Большое спасибо! — горячо поблагодарила Леля и, встретившись взглядом с его смеющимися глазами, покраснела. — Просто… Ну вы же понимаете, что я имею в виду?! — в отчаянии взмолилась она.

— Я понимаю, что время идет, а нужно еще, наверное, заехать к вам домой? Вы же хотите переодеться, взять с собой какие-то вещи?

— Да, да, конечно! — согласилась Леля, сознавая, что пути назад у нее уже нет.

Лыжи прикрепили к багажнику, покупки сложили на заднее сиденье, и Буданов, выруливая со стоянки, неожиданно спросил:

— А чаем вы меня напоите?

— Обязательно напою, и не только чаем. В смысле: чаем напою и еще накормлю. Я же думала, что папа приедет. Наготовила всего, пирожков напекла, даже торт сделала, — похвалилась Леля. — Ой! — повернулась она к Буданову. — А можно все это взять с собой? Жалко, если пропадет…

— Не только можно, но и нужно! Но сначала вы покормите меня, а уж если что-то останется…

— Останется! — засмеялась Леля, чувствуя, как ее затопляет ощущение сумасшедшего счастья. «Неужели? — думала она. — Господи, неужели?!»

Пока Леля хлопотала на кухне, Буданов с ее разрешения прошелся по квартире.

— У меня такое ощущение, будто я побывал в собственном детстве. Вы любите старые вещи? — спросил он, появляясь в дверном проеме и с наслаждением вдыхая божественные ароматы.

— Люблю, — согласилась Леля. — Но это не просто старые вещи. Для меня это символы иной жизни и иного отношения людей к миру и друг к другу. Это моя любовь, моя память, мои корни. Вы понимаете, что я хочу сказать?

— Кажется, понимаю, — задумчиво проговорил Буданов и собрался добавить еще что-то, но пустой желудок, истомленный ожиданием и манящими запахами, предательски заурчал.

— Садитесь за стол, — улыбнулась Леля.

— С удовольствием! — с готовностью откликнулся Буданов.

Некоторое время он молча поглощал закуски, изредка удовлетворенно покачивая головой, наконец, отправив в рот последний кусочек нежнейшего паштета, неожиданно изрек:

— А вы опасная женщина, Пульхерия Егоровна.

— И в чем же опасность, Петр Андреевич? — удивилась она, ставя перед ним тарелку с горячим блюдом.

— Ну как же? — Буданов с удовольствием потянул носом, занося нож над аппетитнейшим куском хорошо прожаренного мяса, гарнированного ярко-зелеными кочешками брокколи. — Не зря же говорят, что можно ставить крест на мужчине, у которого жена — отличная повариха. Боюсь за свою талию!

— А вы что же, собираетесь здесь столоваться? — деланно изумилась Леля.

— Человек слаб, — туманно ответил Буданов, — а плоть глупа.

— Ну, я думаю, что ваш «возмущенный разум» сумеет обуздать не в меру расходившуюся плоть, — обиделась Леля.

— А вот я начинаю в этом сомневаться… — Он промокнул губы салфеткой, заметил Лелину пустую тарелку и удивился: — А вы что же ничего не едите?

— А я умнее вас и талию свою берегу, — засмеялась она.