Возьми мою любовь - Дженис Грей Страница 11

Она все еще не пришла в себя от потрясения, которое испытала, встретившись с Николасом Уэрингом лицом к лицу во второй раз! Ненавистный, отвратительный человек! Чем меньше она будет его видеть, тем лучше. Хотя это затруднительно, раз живешь в одном доме. Ей придется трудно. Или Лориол. Заезжая красотка ей тоже не нравилась. Пета не могла понять почему. Она надеялась, что дело не в таком мелком чувстве, как зависть, хотя… девушка не могла думать о красивой, золотоволосой Лориол, не сравнивая с собой. Ей понадобится еще немного времени, чтобы разобраться, что же здесь не так. Внешне Лориол казалась обаятельной, очень милой, но…

Пета вздохнула и попыталась отогнать беспокойство. Она пошла на кухню и выпила стакан воды, потом вернулась в коридор и остановилась, размышляя, что делать дальше. Ей очень хотелось погулять, почувствовать прохладный ветерок на щеках… но до сих пор шел сильный дождь, настоящий ливень.

Может, позвонить Майку? Он приедет в гости… Ведь наверняка вернулся из Хорнинга. При этой мысли она просияла и быстро пошла к телефону. Внезапно Пета почувствовала, что ей не хватает той уверенности, которую она испытывала рядом с Майком. А сейчас ей показалось, что у нее нет ни одного союзника, кроме Энн… и даже Энн будто покинула ее!

Пета набрала номер телефона, надеясь, что к телефону подойдет не миссис Мэндевилл. Ей повезло. Трубку взял Майк.

— Алло! Это Пета. Как прошел сегодняшний день?

— Жутко. — Голос Майка явно звучал мрачно. — Мы проиграли, а из-за неуклюжего идиота Тома еще и порвали парус! Я сказал этому дураку, что надо взять риф, но он начал спорить, и было уже поздно!

— О, Майк! Я сожалею! — Пета представила, как сильный ветер развевает и хлопает разорванным парусом и как рассердился Майк.

— Я жалею гораздо сильнее. Больше всего на свете ненавижу, когда меня заставляют выглядеть проклятым любителем!

Пета вздохнула:

— Кажется, нам обоим сегодня не везет.

— У тебя тоже неприятности? Жаль, что ты не смогла быть в моей команде. Старушка, ты стоишь трех Томми Хейзов! Знаешь, у него хватило духу заявить, что я давно должен был поставить новый парус! Подумать, так это по моей вине нам пришлось плыть с разорванным кливером! — Майк говорил с горечью. Он явно был расстроен.

Из гостиной послышался смех. Когда она слышала, чтобы тихая, застенчивая Энн так смеялась?

Пета в отчаянии прошептала:

— Майк, ты можешь приехать? Я… я бы очень хотела тебя повидать.

— Что, сейчас? Извини, старушка, не могу. Я должен как-то достать новый парус. Думал съездить в Поттер к Билли Хоупу: вдруг он продаст мне то, что я хочу, подешевле. К сожалению, у меня сейчас маловато денег.

— А ты не можешь подождать до завтра?

Она расстроенно повесила трубку и медленно поднялась в свою комнату. Майк мог спросить, не случилось ли что-нибудь, подумала она. Но сразу рассердилась на себя. Майк всегда был прямодушным, она знала. И приняла это с самого начала их дружбы.

Комната Петы была одной из самых маленьких спален в Грейлингсе, но она выбрала ее из-за потрясающего вида из окна. Пета могла любоваться сверкающей лентой реки за равнинами и болотами, а это с избытком возмещало ей то, что в комнате оставалось так мало места для вещей. Не то чтобы их было много — она не любила беспорядок. Маленькая картина на стене возле кровати, ряд любимых книг в маленьком шкафу, радио, проигрыватель и несколько тщательно выбранных записей — вот и все.

Пета включила радио, и комнату наполнила мелодия Дебюсси. Она соскользнула на пол и слушала сидя, подперев ладонями подбородок. Ее опекун однажды сказал, с глубоким сарказмом, что легкое и очень элементарное знание музыки — единственный признак культуры, который он смог найти в своей подопечной. Но, хотя она любила Дебюсси и Чайковского, сегодня вечером она не могла полностью забыться. Ее мысли находились в сильном смятении, душа слишком беспокоилась, и девушка не могла спокойно дослушать концерт.

Спустившись, девушка застала Энн на кухне. Та готовила грейпфрут на завтрашнее утро. Энн подняла на нее глаза и успокоенно вздохнула:

— О, вот и ты, дорогая! Теперь чувствуешь себя лучше?

— Лучше? — Пета уставилась на нее. — Со мной ничего не случилось!

Энн колебалась. Она сердилась на себя за отсутствие такта. Потом, глядя на хмурое лицо Петы, тихо сказала:

— Ну, ты не очень дружелюбно вела себя за ужином, правда, дорогая? Может, это от застенчивости. Я сама была… пока не поняла, что в этом нет необходимости. Доктор Уэринг так обаятелен, и мисс Кент — тоже такая вежливая и милая… я приятно удивлена.

Надо же, Энн говорит с таким восторгом, подумала Пета. Вслух же недоверчиво спросила:

— Тебе нравится Николас Уэринг? По-моему, он отвратителен!

Энн слегка порозовела. Но когда заговорила, в ее голосе появилась непривычная решимость.

— Да, он мне и в самом деле очень нравится. Я уверена, что ты глупо ведешь себя с ним, Пета. Если ты и дальше будешь открыто демонстрировать неприязнь, как сегодня вечером, это кончится тем, что ты очень расстроишь своего дядю. Кстати, может, тебе лучше пойти и пожелать ему спокойной ночи? Он в библиотеке, но очень скоро ляжет спать.

— Надеюсь, он не захочет опять объявить мне выговор! — Пета яростно пнула ножку стула. Эта детская выходка почему-то ее успокоила. — Он один?

— Думаю, что да. Мисс Кент поднялась в свою комнату, и, по-моему, доктор Уэринг тоже ушел к себе. — Энн с беспокойством посмотрела на девушку. — Не думаю, что Джон возьмется упрекать тебя, дорогая. Он выглядит очень усталым. Ты знаешь, свежий воздух Норфолка слишком силен для него первое время.

Энн ошиблась. Профессор Девлин, оставшись наконец со своей подопечной наедине, строго высказался о том, как безобразно она водит машину и какой у нее плохой характер. Пета в душе кипела, но перенесла его осуждение молча. А когда он замолчал, бросилась из дома, полная негодования.

Дождь уже закончился, и воздух, несмотря на холод и сырость, был свежим и ароматным. Она быстро пошла вдоль подъездной дороги, остановилась у ворот. Свет луны серебрил кроны деревьев, горы, луга… стояла мирная тишина, которую вдруг нарушил звук шагов за спиной у Петы.

Она развернулась и оказалась лицом к лицу с Николасом Уэрингом. При лунном свете он выглядел еще более высоким, а жесткие очертания губ и квадратный подбородок выделялись сильнее.

— Что вам надо? — Захваченная врасплох, она заговорила обвинительным тоном.

— Да ничего. Как и вы, я просто любуюсь лунным светом. По крайней мере, у нас есть хоть что-то общее: любовь к ночным прогулкам.

Она холодно заявила:

— Я как раз собиралась вернуться в дом. Спокойной ночи, доктор Уэринг.

Пета хотела прошмыгнуть мимо него, но мужчина преградил ей дорогу.

— Послушать Дебюсси? — спокойно спросил он и добавил, видя ее удивление: — Вы забываете, что моя комната рядом с вашей. Я слышал мелодию «Claire de Lune» ^[1], проходя мимо двери.