Семена прошлого - Вирджиния Клео Эндрюс Страница 11

— Все приедут, — сказал он собеседнику на том конце провода. — Когда они прочтут мои приглашения, то не смогут отказаться.

Он повесил трубку и, повернувшись на стуле, увидел меня.

— Мама! Ты подслушиваешь?!

— Эту привычку я переняла у тебя, дорогой. Он нахмурился.

— Барт, почему ты не хочешь отметить свой день рождения в кругу семьи? Или пригласить своих лучших друзей? Соседей, наверно, не стоит приглашать. По рассказам моей матери, они всегда ненавидели Фоксвортов, которые обладали слишком многим, тогда как у них самих было слишком мало. Но Фоксворты пришли и ушли, а их соседи остались. И, пожалуйста, не приглашай никого из местного общества, даже если Джоэл скажет тебе, что они его друзья, а следовательно, твои и наши.

— Боишься, что всплывут все ваши грехи, мамочка? — безжалостно спросил он.

Я уже привыкла к этому, но внутренне содрогнулась.

Неужели так ужасно, что Крис и я живем как муж и жена? Все газеты полны сведениями о преступлениях более страшных, чем наше.

— Ну, ладно, мамочка, не гляди на меня так! Постараемся быть счастливы, хотя бы для разнообразия.

Его бронзовое лицо горело от веселья и возбуждения:

— Мамочка, ну развеселись, хотя бы ради меня! Когда слух о предстоящем празднике дойдет до соседей, а он дойдет, потому что мой поставщик лучший в Виргинии и очень любит похвастать, никто не сможет устоять против желания побывать здесь. Ты ведь слышала, я пригласил артистов из Нью-Йорка и Голливуда, а кроме того, я уверен, каждый захочет увидеть, как танцуют Джори и Мелоди.

Я обрадовалась и удивилась:

— Ты их просил об этом?

— Нет еще, но не сможет же мой собственный брат и невестка отказать мне? Знаешь, мама, я решил, что весь праздник будет происходить в саду, при лунном свете. Лужайки будут освещены золотыми шарами. Повсюду будут бить фонтаны, и разноцветные огни будут играть в струях воды. На самолете будет доставлено настоящее шампанское и напитки разных наименований. Будут самые лучшие закуски. В центре этого волшебного мира будет театр. Столы будут накрыты скатертями разного цвета. Один цвет будет сменяться другим. И кругом будут рассыпаны цветы. Я покажу всему миру, что могут делать Фоксворты.

С большим восторгом он рассказывал о своих планах.

Когда я, наконец, вышла от него и разыскала Криса, который беседовал с одним из садовников, на душе у меня было легко и спокойно. Возможно, наступает то лето, когда Барт, наконец, найдет свое место в жизни.

Два дня спустя я снова сидела в его офисе, в глубоком удобном кресле, и с восхищением отмечала, как много он успел сделать с тех пор, как приехал домой. Конечно, все это ультрасовременное оборудование офиса было подготовлено заранее и только ждало приезда своего владельца, чтобы немедленно быть установлено и расставлено так, как он сочтет нужным. Небольшая спальня за библиотекой, которую до самой смерти занимал наш ненавистный дед, была превращена в кабинет для картотеки. Комната, где обычно находились дежурные сиделки или прислуга нашего деда, была переоборудована под кабинет для секретаря (если Барт когда-нибудь найдет человека, отвечающего его жестким требованиям). Длинный изогнутый стол был занят компьютером с двумя принтерами, которые печатали какие-то тексты, даже когда мы с Бартом беседовали. Я умела очень быстро печатать на машинке, но скорость их печати меня удивила. Магнитные барабаны принтеров находились под толстыми плексигласовыми колпаками.

Барт с гордостью показывал мне, как можно поддерживать связь почти со всем миром, находясь в своем офисе — следует только нажать кнопку, включив программу «Информация». Только сейчас я узнала, что как-то летом он два месяца изучал программирование.

— Зато теперь, мама, я могу отдавать все распоряжения и покупке и продаже акций или недвижимости, используя точные данные непосредственно с компьютера. Я намерен этим заниматься, пока не открою свою собственную юридическую фирму. — Он произнес это задумчиво, даже с оттенком сомнения.

Я подумала в этот момент, что он поступил в Гарвард только потому, что в свое время там учился его отец. А на самом деле, юриспруденция не представляет для него интереса, ведь интересуется он только финансовыми вопросами и «деланием денег». Делать деньги — его призвание.

— Разве у тебя недостаточно денег, Барт? Разве ты не можешь купить все, что захочешь?

Какое-то мальчишеское простодушие и грусть отразились в его глазах.

— Деньги мне нужны для самоутверждения, для того, чтобы меня уважали, мама. У меня нет других талантов. Я не умею танцевать, как ты, как Джори. Я не смогу достаточно достоверно изобразить цветок, тем более человека. — Вероятно, он намекал на любительскую живопись Криса.

— Когда я захожу в музеи или художественные галереи, я не ощущаю благоговения перед силой искусства. Я не вижу ничего замечательного в «Моне Лизе». Я вижу только бледнолицую, не очень красивую женщину, которая, по-моему, не может никого возбудить. Я не способен оценить классическую музыку, да и любую музыку… Говорят, правда, что у меня неплохой голос. Я часто пел, когда был ребенком. Я был бестолковым в детстве, да? Часто смешил тебя своими глупостями? — Он трогательно улыбнулся и умоляюще протянул ко мне руки.

— У меня нет таланта художника или артиста, и поэтому я освоил единственное, что хорошо понимал — язык цифр, а цифры являются для меня олицетворением денег, долларов и центов. Даже в музеях я мог восхищаться только одним — драгоценными камнями и золотом.

Его глаза засверкали:

— Блеск и сияние алмазов, рубинов, изумрудов, жемчуга… — вот это я способен воспринять. Золото, горы золота — это я могу понять. Я вижу красоту золота, серебра, меди и нефти. Знаешь, я ездил в Вашингтон только для того, чтобы увидеть, как чеканят монеты из золота. Какое я испытал бы наслаждение, если бы вдруг все золото стало принадлежать мне!

Восхищение мое прошло, и меня вдруг охватила жалость к моему сыну.

— А женщины, Барт? А любовь? А семья, дети? Друзья? Тебе не хочется влюбиться и жениться?

Несколько секунд он как-то тупо смотрел в пространство, постукивая по столу сильными пальцами, потом поднялся и подошел к широкому, во всю стену окну, посмотрел на газоны и далекие горы в голубой дымке.

— Я знаю, что такое секс, мама. Я испытал это. Я не ожидал получить удовольствие от этого, но получил. Я почувствовал, как тело может оказаться сильнее воли. Но я никогда не любил. Я не представляю, как можно быть преданным одной женщине, когда вокруг много других, не менее красивых, и стоит только пожелать… Когда мимо меня проходит красивая девушка, я оборачиваюсь и смотрю ей вслед, и почти всегда она делает то же самое: оборачивается и смотрит на меня. Их так легко заполучить в свою постель — отказа не будет. Он замолчал и взглянул на меня:

— Я просто пользуюсь женщинами, если мне надо, и иногда сам себя стыжусь. Я беру их и отбрасываю затем, как ненужную вещь; когда после я встречаю их, то не узнаю, не надо даже притворяться. Все они потом ненавидят меня.