Неукротимая Сюзи - Луиза Башельери Страница 11

– Я, отец, даже не собиралась когда-либо выходить замуж, и я весьма признательна вам за вашу доброту.

Пьер-Симеон Трюшо не смог понять, то ли его дочь насмехается над ним, то ли – как ни странно – выражает этими словами свои благие намерения.

Сюзи стала ухаживать за детьми, родившимися у ее отца во втором браке. Она прониклась симпатией к младшему из них – маленькому Жану-Батисту, который, в отличие от своих старших братьев, обладал симпатичной мордашкой и легким характером. Она попыталась – но безрезультатно – передать какие-то полезные знания своей сводной сестре Аделаиде, которая была не только, как выразился ее отец, «немножко обделена природой», но и отличалась упрямством и строптивостью. А еще Сюзи научила азбуке своих сводных братьев Эме, Луи и Франсуа, которые, однако, при этом никогда не проявляли по отношению к ней ни привязанности, ни признательности.

Как-то раз она даже оказала помощь при родах одной из служанок, забеременевшей, безусловно, от кого-то из слуг и скрывавшей это до самого последнего момента. Данное происшествие отнюдь не поспособствовало тому, чтобы Сюзи стала стремиться к материнству как к некому благу. Что касается отношений, которые ее отец поддерживал со своей второй супругой, то они окончательно убедили Сюзанну в том, что брак – это узы, которыми ей ни в коем случае не стоит себя связывать.

Она вела торговые счета отца (его торговля пребывала уже в катастрофическом состоянии!) и – чтобы заработать немного денег – счета аптекаря и продавца золотых и серебряных изделий, живших на улице Иллерен-Бертен. Улица эта находилась совсем рядом. Кроме того, это давало ей возможность хотя бы раз в неделю вырываться на свободу и подышать свежим воздухом. Отправляясь на улицу Иллерен-Бертен, она по дороге проходила мимо строящегося Дома инвалидов [22], соорудить который приказал ныне уже покойный король.

Несколько месяцев спустя она стала пользоваться возможностью вырваться на время из отцовского дома еще в большей степени: когда она закрывала счетные книги господина Карона и господина Тале и получала у них причитающуюся плату, она не шла напрямик обратно на улицу Сен-Доминик, а ради собственного удовольствия слонялась в течение нескольких часов по улицам Парижа. Ей при этом частенько приходилось гулять по узким и зловонным переулкам среди нищих, извозчиков, штопальщиц, торговок различными снадобьями и старыми шляпами. Много раз ее платье забрызгивалось грязью, летевшей с колес проезжающих мимо карет. Однако ей нравилось слоняться среди уличной черни: в течение тех девяти лет, которые ей пришлось провести в стенах монастыря, она очень скучала по уличному шуму и толкотне.

Именно во время одной из таких тайных прогулок она впервые встретилась взглядом с красивым шевалье де Лере. Этот мужчина отличался сдержанной элегантностью: его камзол, короткие штаны и накидка были черного цвета, а жабо [23]– очень скромным. На нем были шелковые чулки и башмаки с застежками. Парика он не носил, однако волосы у него на затылке были завязаны в «конский хвост». Увидев Сюзанну, он с весьма учтивым видом снял перед ней свою треугольную шляпу. Его физиономия была симпатичной, а глаза лукаво поблескивали. Сюзи почувствовала неловкость, осознав, что она предстала перед взором этого кавалера в довольно невзрачном и неряшливом наряде.

Она запомнила, что этот красивый мужчина вышел из недавно построенного здания, о котором говорили, что оно является собственностью господина Жозефа Бонье де ла Моссон, главного казначея провинциальных штатов [24]Лангедока. Однако, судя по возрасту, манере поведения и одежде, этот красавец явно не мог быть казначеем.

Сюзи сталкивалась с ним на улице и во время своих последующих прогулок. При каждой их новой встрече он снимал шляпу и опускал ее все ниже и ниже, а его взгляд становился все более настойчивым. По всей видимости, шевалье де Лере удивляло, что у служанки (а он был уверен, что эта девушка – именно служанка) может быть такой проницательный, умный взгляд, которым обычно отнюдь не отличаются девушки ее положения. Сюзи не опускала глаз и отвечала на лукавый взгляд не менее лукавым.

Вот так и началось общение этих двух молодых людей.

Антуан Карро, шевалье де Лере – именно такими были имя и титул этого таинственного персонажа – принадлежал к лотарингскому мелкопоместному дворянству. У его отца имелось кое-какое состояние, но зато и немало детей – целых девять. Антуан был среди них предпоследним. Ему предстояло стать солдатом или священником, потому что старшие братья не выделили ему из отцовского наследства ровным счетом ничего. Однако суровая жизнь военнослужащего была ему не по душе. Что касается веры, то она была подорвана в нем той литературой, которую ему довелось прочесть, общением с иезуитами, учебой в университете в городе Понт-а-Муссон и дружбой с некоторыми вольнодумцами. Поговаривали, что кое-кто из этих вольнодумцев доходил даже до того, что ел мясо в страстную пятницу! Шевалье был безбожником и скорее всего не смог бы носить облачение священника, соблюдать религиозные обряды и придерживаться целомудрия (что, в общем-то, было не так уж обязательно, но все же поневоле сдерживаться пришлось бы).

Поэтому он занялся изучением искусства и беллетристики. Его эрудиция была огромной, однако в первую очередь благодаря своей приятной внешности, непринужденной элегантности и острому уму ему то и дело удавалось добиваться благосклонного отношения к себе со стороны влиятельных особ. В течение уже нескольких лет он жил на подачки своих знатных покровителей, проявлявших о нем заботу. Последним из них и был господин Бонье де ла Моссон, который, должным образом оценив его ум и умение общаться с людьми, сделал его своим секретарем. Антуан поэтому, как и его хозяин, пребывал то на улице Сен-Доминик, то в замке Моссон, расположенном возле города Монпелье. Антуан Карро, шевалье де Лере, безусловно, не был слугой, но хозяин у него тем не менее имелся! Такую цену он платил за возможность наслаждаться жизнью в Париже, посещать столичные салоны, примазываться к славе этого города (и заслуженной, и нет) и надеяться когда-нибудь стать писателем (на это он очень даже надеялся).

Ему удалось очень быстро проникнуть во все слои общества, где блистали интеллектом. Король-Солнце [25]был уже мертв. Французским королевством теперь правил регент Филипп II Орлеанский [26], и в стране задул ветер свободы.