Рождественские туфли - Донна Ванлир Страница 11

Я обводил кухню взглядом, надеясь, что мама скоро закончит.

— Ты говоришь, что у вас разные интересы? А откуда ты знаешь, какие у Кейт интересы? Да, вот скажи мне, о чем она сейчас мечтает?

— Я не знаю, — буркнул я. — Как и все люди, наверное, хочет, чтобы дети не болели, чтоб они закончили школу и…

— Это надежды, — снова перебила меня мама. — Мы сейчас говорим не о них. Так о чем мечтает Кейт? — Она ждала моего ответа, а я молчал, потому что не знал, что сказать. О чем бы ни мечтала Кейт, это было ее личным делом.

— Значит, не знаешь, о чем мечтает твоя жена, так? Ты проводишь с ней слишком мало времени, чтобы расспросить об этом. А может, и правда, у тебя появились другие интересы? — медленно спросила она. — Может, другая женщина интересует тебя больше, чем Кейт?

С тяжелым вздохом я закатил глаза.

— Да нет у меня никого, мама! И никогда не было. Ну почему женщины чуть что, сразу подозревают, что у мужа есть любовница?

— Может, потому, что если жена не получает прежнего внимания, то ей остается только предположить, что это внимание теперь уделяется кому-то еще.

Теперь мы заговорили о таких отношениях, которые с матерями не обсуждаются в принципе.

— Мам. Поверь мне. Нет никакой другой женщины. И никогда не было. — О, ну почему она заставила меня говорить о таких вещах? — Даже если бы мне и захотелось завести роман (а у меня такого желания нет!), то времени на это у меня все равно нет.

— Ты прав, — кивнула мама. — Прости меня. Мне следовало подумать об этом. Ты действительно слишком занят, чтобы иметь любовницу. Твоя любовница — это твоя работа.

Я уткнулся лицом в ладони.

— От этого разговора у меня разболелась голова.

Мать проигнорировала мою жалобу и продолжила свои рассуждения:

— Сексуальные победы дают некоторым мужчинам ощущение собственной силы, — говорила она, будто цитируя какой-нибудь женский журнал.

— Мама, прошу тебя, хватит об этом! — взмолился я.

— Но твои победы одерживаются не в постели. — Я опустил голову на стол. — Ты побеждаешь на работе, тогда как маленькие домашние радости — первые шаги, первый рисунок, первый зубик — для тебя не имеют ровно никакого значения. А для Кейт эти каждодневные свершения — вся ее жизнь. — Я как можно плотнее обхватил голову руками, загораживаясь от маминых слов. Несмотря на мое явное нежелание слушать ее, мама не умолкала. — Ты не замечаешь этих каждодневных свершений, потому что они слишком незначительны для тебя. Успехи в работе позволяют тебе чувствовать себя настоящим мужчиной, а не маленькие девочки, которые хватают тебя за штанины и называют папой. Тебя заряжает власть над судьбами посторонних людей, но не власть над судьбой собственной семьи. — Гнев заставил ее остановиться и перевести дыхание. Со вздохом она добавила: — У меня просто в голове не укладывается, как ты смог с такой легкостью отказаться от своих бесценных малышек — и ради чего? Ради того, что в твой смертный час не будет иметь никакого значения.

Я взглянул на часы. Мне казалось, что это словесное избиение продолжалось несколько часов. Последние слова матери о том, что я с легкостью отказываюсь от детей, были совершенно необоснованными. Я просто старался быть реалистом.

— Ты куда-то торопишься? — съязвила мама.

— Нет, я просто проверял, не побила ли ты рекорд по продолжительности обвинительной речи.

Она засмеялась и налила мне еще кофе, а заодно подложила на блюдце кусок кекса.

— Я больше не хочу, мама, — попробовал отказаться я, но безрезультатно.

— Насколько я знаю Далтона и Хедди, им не доесть все, что осталось от кекса. Не выкидывать же. Так что ешь.

Когда она отвернулась, чтобы подлить себе кофе, я взял вилку и стал отделять от кекса сладкую, тягучую сахарно-кокосовую глазурь.

— Не надо выковыривать себе только самое вкусное, Роберт, — прикрикнула на меня мама, не оборачиваясь. — Ешь все.

Я покорно придвинул глазировку к кексу, подцепил вилкой немного того и другого и отправил в рот.

— Раньше, когда вы с папой были женаты, все было совсем иначе, — проговорил я с набитым ртом. — Сейчас людям приходится сталкиваться с куда более сложными проблемами.

— И что это за проблемы? — живо отреагировала мама. — Власть? Престиж? Достижение вершины корпоративной лестницы? — После каждого вопроса она поднимала брови, ожидая от меня ответа. — Да эти проблемы стоят перед людьми с сотворения мира, — заявила она с непоколебимой уверенностью. — Ничто не ново под солнцем, просто люди поколение за поколением совершают одни и те же ошибки, но похоже, что с каждым поколением человечеству все труднее понять, в чем же оно ошибается. А иначе чем объяснить такую востребованность твоих коллег — адвокатов по бракоразводным процессам?

Проглотив с помощью кофе особенно большой кусок кекса, я посмотрел на мать:

— Мама, мы с Кейт уже миновали ту стадию, когда все еще можно было исправить. Сейчас никто ничего не сможет изменить. Я понимаю, что тебе не это хочется услышать, но это правда. Мы собирались рассказать тебе все, но только после Рождества — чтобы не портить праздник тебе и родителям Кейт.

— Как великодушно с твоей стороны! — фыркнула мама.

— Но я думал о том, что можно исправить и как, правда думал. Однако пришел к выводу, что не стоит даже пытаться: ведь Кейт больше меня не любит. — Странно, но эти слова ранили меня сильнее, чем я ожидал. — Мне жаль, мама, но такова правда.

Она со стуком поставила чашку на стол.

— Ерунда, — выпалила она. — Я знаю Кейт. Я знаю женщин. Я знаю, что она любит тебя, но ей не хватает твоей любви. Все, чего хочет от мужчины женщина, это знать, что он ее любит и не может без нее жить. Кейт кажется, что ты живешь с ней по обязанности, а не потому, что тебе это нужно. Женщине необходимо чувствовать, что она дорога мужчине, что она — самое важное, что есть у него в жизни. А ты ведешь себя так, как будто Кейт для тебя нечто третьестепенное, а дети и вообще никакой ценности не представляют. Ты для них стал просто посторонним человеком, который оплачивает кабельное телевидение и время от времени проходит через гостиную. — Мамин голос смягчился. — Но она все еще любит тебя, я точно знаю, Роберт. Она не забыла, почему влюбилась в тебя, и ты сумеешь вспомнить, почему полюбил ее, — только выпусти из рук то, что ты так крепко сжимаешь.

— Как все просто, а? — усмехнулся я.

— Нет, — вскинулась мама. — Сделать это совсем непросто. И именно поэтому разводов становится все больше — потому что проще развестись, чем прикладывать усилия для сохранения брака. Но ни в одной книге не прочитаешь, что сберечь брак легко. — В маминых глазах горел огонь. — Ни разу за всю историю бракосочетаний молодоженов не напутствовали словами: «Поцелуйте друг друга и живите себе без проблем и забот». Жизнь вообще трудная штука. Иной раз кажется: ну вот, все понял, а жизнь — раз, и снова поворачивается к тебе другим боком, снова подбрасывает задачу.