Герцогиня и султан - Жюли Галан Страница 11

Только визирь смотрел на мать Ала ад-Дина, как коршун на змею. Он сам сватал своего сына за царевну.

«А как твой сын увидел мою дочь?» – спросил султан, утирая слезы концом тюрбана. «Он смотрел в щелку в двери бани!» – ответила мать Ала ад-Дина, обрадованная, что султан не велит ее казнить. И султан засмеялся еще громче. «А что ты прячешь под платком, бедная женщина?» – спросил он. «Мой сын Ала ад-Дин посылает тебе это в подарок!» – сказала женщина и сняла платок с блюда.

И султан проглотил свой смех. Таких камней не было даже в его казне. «Скажи, визирь, – он, – разве не достоин человек, который преподнес мне такой великолепный подарок, быть мужем моей дочери? А?»

Визирь услышал эти слова, и от злобы желчь разлилась у него по всему телу. «О да, царь времени! – сказал он лживо. – Но если захочет Аллах, подарок моего сына будет больше! Дай мне два месяца сроку!»

Султан любил драгоценные камни и поэтому сказал матушке Ала ад-Дина: «Слушай меня, о женщина. Приходи через три месяца, и если Аллаху будет угодно, моя дочь станет женой твоего сына!»

Матушка вернулась домой и пересказала Ала ад-Дину слова султана. Ала ад – Дин обрадовался и надел на свое сердце узду ожидания.

Извини, мой цветочек, на сегодня все. Меня ждут дела!

Но Жаккетта давным-давно спала, утомленная тяжелым днем.

Ночью Жаккетта внезапно проснулась. Почему? Потому что в соседней комнате глухо, нараспев говорил Масрур. Говорил не своим голосом.

Жаккетта откинула одеяло и, неслышно ступая босыми ногами, подкралась к дверному проему. В темной комнатушке без окон, освещаемой лишь углями, тлеющими в тазу, угадывались два силуэта. Масрур сидел на ковре, неестественно откинув голову. Перед ним стояла Фатима и требовательно что-то спрашивала. Масрур чужим голосом отвечал. Изредка он страшно всхлипывал и начинал раскачиваться.

От непонятного ужаса у Жаккетты пот потек по спине. Она, пятясь, отступила назад к тюфяку и спряталась с головой под одеяло. Чем-то древним и жутким веяло от увиденной сцены.

– Вставай, мой цветочек! – услышала она над ухом негромкий голос Фатимы. – Ты должна мне помочь.

– А что случилось? – преодолевая дрожь, охватившую тело, спросила Жаккетта.

– Чтобы узнать думы Бибигюль, я вселила в Масрура джинна. Джинн залез в его голову и пытался залезть в голову Бибигюль, чтобы узнать, что Бибигюль думает, о гареме какого господина, – безмятежно сообщила Фатима, словно поведала, как булочки печь. – Но он ничего не узнал! Бибигюль, видно, держит оборону против джиннов и ифритов! Не иначе, у этой ведьмы есть чулан, где стоит железный сундук. В сундуке одиннадцать змей. По углам сундука воткнуто четыре флага. Это талисман. Между флагами на крышке сундука стоит таз, полный денег. И поверх монет – связанный белый петух. Джинн не смог попасть в ее голову.

Жаккетте захотелось опять спрятаться под одеяло. И не вылезать, по крайней мере, до обеда.

– Сейчас нужно выгнать из Масрура джинна и вернуть ему настоящую душу. Ты будешь помогать. Зажигай светильник!

Пока Жаккетта возилась с лампой, Фатима принесла в комнату широкую доску и достала из сундука баночку. В баночке оказалась темного цвета мазь, пахнущая сандаловым деревом.

При свете лампы Фатима этой мазью нарисовала на доске большой квадрат. Разделила его на дев квадратиков. К квадрату пририсовала голову, ручки, ножки и мохнатый хвост с кисточкой на конце. Голову украсила глазом, ухом, бородкой и не то шапкой, не то странной прической, очень напоминающей шалашик. Высунув от напряжения язык, Фатима принялась вписывать в квадратики цифры. Когда все квадратики оказались заполнены, она написала ряд чисел на ногах, руках и ухе фигурки. Только хвост остался чистым. Довершили картину несколько стрелок и загогулин.

– Возьми курильницу! – приказала Фатима Жаккетте. – И иди со мной.

Они прошли в комнату, где сидел Масрур. Фатима положила перед евнухом доску и прямо под нос ему доставила курильницу, куда бросила ударную дозу благовоний.

Жаккетта уловила поднимающиеся от тлеющих щепочек волны сладко-дымного ладана, терпко-туманного сандала, обволакивающей мирры.

– Тазик вынеси! – бросила Фатима. Жаккетта бегом отнесла таз на кухню. Когда она пробегала по двору, увидела, что небо уже розовеет.

– Теперь вставай позади Масрура и держи его голову.

– Я боюсь! – всхлипнула Жаккетта.

– Не бойся, мой глупый ослик! Джинну ты не нужна. Это-правоверный, проверенный джинн. Не марид. [8]Христианскую душу он обойдет стороной. Я буду читать молитву. Держи голову Масрура, чтобы она вся была в дыму. Жаккетта неохотно встала за спиной Масрура, взяла ладонями его запрокинутую лысую голову и наклонила ее к дыму. И зажмурилась что было сил.

Фатима начала монотонно читать арабские заклинания. От перенасыщенного ароматами дыма щипало в носу, кружилась голова. Перед зажмуренными глазами Жаккетты крутились огненные круги. А низкий голос Фатимы словно пилил голову пополам. Сколько так продолжалось, Жаккетта не знала…

Она очнулась и выбралась из этого странного забытья, когда голова в ее руках задергалась.

– Все, мой цветочек! – устало сказала Фатима. – Джинн ушел. Открывай глаза и иди спать. Сегодня была трудная, а главное, бесполезная ночь.