Серебряный ветер - Линда Кук Страница 11

— Отец, — сказала она, — леди Мод просто подала мысль, ничего из этого не вышло. Леди Мод уже собиралась написать тебе, когда пришло известие о том, что я могу возвращаться домой. Не было никакой помолвки, не было никакого договора.

Кардок прищурился:

— Это правда? Скажи мне, Аделина. Было ли с их стороны какое-то… неуважение? Что-то…

— Ничего. Ничего, кроме того, что леди Мод собиралась написать тебе о том, кого прочила мне в мужья. Она написала бы, если бы я осталась. — Аделина обернулась к Петронилле. — То, что ты слышала, было всего лишь сплетней.

Петронилла перевела взгляд с отца на дочь и обратно, опустила глаза и сложила руки на коленях.

— Я ошиблась, — сказала она, — должно быть…

— Ну вот, — продолжила Аделина, — ты видишь, отец, ничего страшного не случилось. — Она встала со скамьи, Кардок тоже поднялся.

— Ты отправишься к Раису до того, как ляжет снег. И эта женщина тоже. Я извещу его сегодня же.

Аделина опустила голову. Гонец достигнет Раиса завтра к закату, а через два дня Кардок уже может получить ответ. У нее всего два дня на то, чтобы переубедить отца. И при этом не дать ему догадаться о подлинных причинах ее отчаянного желания остаться в долине.

В дверях появилась Майда.

— Не посидят ли леди с моими ткачихами? Мы начали гобелен в нормандском стиле.

Кардок улыбнулся:

— Конечно, самое подходящее для них занятие.

Аделина вышла следом за Майдой. Пока они проходили через двор, она успела кое-что шепнуть Петронилле. Не прошло и часа, как Петронилла давала указания шести ткачихам, какие приемы используются нормандскими ткачами. А Аделина уже ехала верхом вместе с простофилей Хауэллом в крепость на вершине холма, чтобы забрать у Симона Тэлброка лишних коней.

Снизу, с подножия холмов, сторожевая башня казалась выше и не такой кривобокой, как помнилось Аделине. Хауэлл сказал, что глаза Аделину не обманули — башня выросла и распрямилась. Господин Симон Тэлброк приказал снести остаток полуразрушенной платформы и велел доставить ему древесины, чтобы хватило на постройку новой башни и новой казармы для солдат гарнизона. Сам начальник гарнизона занял развалины замка, отгородив стеной небольшой участок главного зала, соорудив для себя нечто вроде пещеры.

Тэлброк присвоил себе древний замок, из которого предки Кардока неустанно наблюдали за долиной. Должно быть, он так поступил назло Кардоку, как утверждал Хауэлл. Только человек, который все время лезет на рожон, может по доброй воле проводить долгие зимние ночи в одиночестве и спать в компании призраков тех, кто еще помнит тепло древнего очага!

Аделина представила себе этого высокого сильного мужчину спящим возле костра в одиночестве, словно воочию увидела его черные прямые волосы, разметавшиеся по плоской, набитой соломой солдатской подушке.

— Он спит один? Или у него есть посетители, чье общество он не хочет делить с другими?

Хауэлл внезапно густо покраснел.

— Нет, он не приводит женщин в форт. Раз или два он приезжал вместе со своими людьми через холмы в дом вдовы Несты и просил самую чистую шлюху.

— Я не это имела в виду…

— Сам-то я не видел, — запинаясь, продолжал Хауэлл, — один из людей твоего отца слышал, как он разговаривал с Нестой, и передал разговор мне. Позднее, я хочу сказать.

— Я понимаю.

— Смотри туда, они нас заметили.

Стражники у ворот оказались на славу вышколенными. Они оставили Аделину и Хауэлла ждать на пронизывающем ветру на открытой площадке, где Тэлброк перестраивал свою крепость. Спустя какое-то время солдаты вернулись, чтобы открыть тяжелые ворота, державшиеся на новых кожаных петлях.

Солнце висело низко, утренний туман поднимался над землей, обшитые тесом стены тонули в призрачной дымке. Симон Тэлброк вышел из дверей замка, молча ожидая, пока гости приблизятся. Черная туника из дорогой материи, черные, с живым блеском чистые волосы — все это резко отличало его от других. Его силуэт на фоне туманной размытости казался произведением искусства.

Он протянул Аделине руку помощи в трудную минуту, но той же самой рукой убил священника из аббатства Ходмершем, расположенного на его, Тэлброка, землях. Те самые темные глаза, чей взгляд только вчера сумел ободрить ее, придать необходимую уверенность, незадолго до этого был обращен на священника, которому Симон Тэлброк не мог предложить ничего, кроме смерти.

— Добро пожаловать, Аделина Кардок, — сказал Симон, сопроводив приветствие скупым приглашающим жестом.

Аделина кивнула в ответ и, указав в сторону небольшого, обитого тесом строения, откуда появился Тэлброк, сказала:

— Мой отец по договору обязан доставлять дрова для нужд гарнизона. Мне велели принести шерстяные драпировки, чтобы утеплить старый замок, тогда вам не понадобится жечь много топлива.

По темным глазам Тэлброка девушка не смогла определить, поверил ли он ей. Аделина высвободила ногу из стремени и соскользнула на землю. Тэлброк продолжал стоять там же, где стоял, не делая попыток ей помочь.

Аделина передала поводья Хауэллу, а сама, отряхнув накидку, пошла к Симону.

— Я сейчас посмотрю, что нужно принести. Тэлброк выставил руку ладонью вперед.

— Нам ничего не надо от ткачих Кардока. Скажи отцу, что я его благодарю, но не могу принять его подарок.

— Должно быть, отец считает своим долгом заботиться о том, чтобы вы не мерзли. Как я понимаю, этот пункт записан в договоре. — Аделина устремила взгляд в сторону полуразрушенного замка с пристроенной к нему новенькой башней.

Тэлброк покачал головой:

— Измеряй караульное помещение, если хочешь, но туда, — он кивнул в сторону развалин, — тебе идти незачем. Там все равно никто не живет.

Дверь в замок осталась приоткрытой, дверной проем освещал янтарный огонек костра.

— Никто?

Аделина шагнула к двери, и Тэлброк перехватил ее руку. Она не могла назвать его прикосновение грубым, хотя он и не пускал ее туда, куда она стремилась попасть. Симон Тэлброк умел оставаться обходительным в любой ситуации. В этом смысле он был мужланом не более чем любой из нормандских кавалеров при дворе леди Мод.

— Мои люди спят в казарме. — Тэлброк колебался. — Думаю, вам удобнее будет измерить ее, обойдя снаружи.

— Я буду считать шаги.

— Конечно. — Тэлброк вместе с Аделиной подошел к строению. — Как видите, дом новый и добротно построенный, стены почти не продувает. Так что свои гобелены можете оставить у себя. Они еще пригодятся Кардоку.

Неяркое солнце освещало свежеструганые доски. Густая смола источала сильный аромат и сияла подобно золоту. Тэлброк шел рядом с Аделиной, подстраиваясь под нее.

Здание действительно было довольно длинным, и Кардок наверняка рассердился бы, если бы его заставили отдать половину заготовленной за год шерсти для украшения казармы постылых нормандцев. Аделина старалась об этом не думать. Еще до того, как выпадет снег, она, возможно, уедет далеко отсюда, а Тэлброк скорее всего так никогда и не напомнит Кардоку о его обещании прикрыть стены казармы шерстяными портьерами.