Незнакомка из Пейроля - Франсуаза Бурден Страница 11

Сменив туфли на удобные кроссовки, Паскаль спустилась вниз и взяла у портье ключи от машины. После получасовой дорожной пробки она наконец-то выехала на трассу А68, ведущую в направлении Альби, и немного расслабилась. Кажется, ее авантюра стала обретать некие конкретные воплощения. Агентство по продаже недвижимости любезно предоставило ей ключи от дома в Пейроле, владелицей которого она собиралась стать.

По дороге она жадно всматривалась в окрестности, радуясь тому, что узнает знакомые места. Повернув на Марссак и преодолев мост через Тарн, она направилась к Кастельно. С каждым километром, приближающим к дому, ее дому, она чувствовала, как в груди у нее нарастает волнение. Вероятно, люди, жившие в Пейроле, изменили вид комнат? Двадцать лет назад – она прекрасно это помнила – стены были в основном белыми или пастельного оттенка. Мать терпеть не могла обои и разные узоры на стенах, предпочитая чистоту пространства. Она тщательно подбирала изысканные покрывала и шторы, продумывала цветовые акценты в определенных местах в виде красной вазы или черной лакированной мебели. В комнатах, даже на полу, всегда стояли глиняные вазы с огромными букетами цветов.

Наконец показались высокие стены Пейроля, и Паскаль припарковала машину в том самом месте, где месяц назад ее ждало такси. Она открыла решетчатые ворота и проскользнула в парк. Сдерживая в себе желание побежать, она широким шагом шла по аллее, отмечая про себя, что гравий по-прежнему такой же красивый и почти белый, зато лужайка высохла и на ней разросся чертополох. Деревья же показались ей огромными, еще большими, чем она их запомнила.

Чувствуя, как бьется сердце, она быстро направилась к входной двери, нервно перебирая связку ключей в поисках нужного. Дверь заскрипела на петлях, и, распахнув ее, Паскаль вошла в большой приемный зал.

Под ее ногами в сумерках поблескивал белый плиточный пол, местами истертый и просевший от бесчисленного количества прошедших по нему ног. Она вспомнила, как пробовала кататься здесь на роликовых коньках, полученных в подарок на Рождество, из-за чего по белому полу пролегли многочисленные черные следы от резины, которые мать с трудом смогла стереть.

Она на секунду закрыла глаза и попыталась представить себе, точнее вспомнить устройство дома. Справа от приемного зала был большой салон, через коридор – библиотека, где любил проводить время отец, а также маленький будуар, где мать обычно сидела за шитьем. Слева располагались столовая, кабинет и кухня, затем следовала гардеробная, уставленная огромными шкафами, а прямо перед ней была двустворчатая дверь с витражами, ведущая в зимний сад. Паскаль открыла глаза и глубоко вздохнула. Ей нравилось окружавшее ее огромное пространство, но как она сможет распорядиться им одна? Пейроль был семейным домом, здесь должны были бегать и смеяться дети, и за обеденным столом должно было собираться немалое количество домочадцев…

Она решительно двинулась вдоль стены, распахивая окна. Картины на стенах немного поблекли, паркет в некоторых местах выщербился, однако в целом прежние жильцы были достаточно аккуратны, и здесь можно было поселиться сразу, не проводя никаких предварительных работ.

Комната ее родителей на первом этаже была довольно в хорошем состоянии, несмотря на истертость коврового покрытия. Стоя посреди комнаты, она размышляла о том, как сможет обставить все это помещение. После развода с Самюэлем ее мебель из парижской квартиры перевезли на склад, но ее было смехотворно мало для такого дома.

– Вы кто? – раздался у нее за спиной запыхавшийся голос.

Подавляя в себе возглас испуга, Паскаль обернулась и увидела пожилого мужчину в рабочем комбинезоне, который вопросительно-сурово ее разглядывал.

– Вы меня напугали! – сказала она. – По какому праву вы вошли сюда? Я у себя дома.

– Вы? Этот дом больше не сдается, а продается. Может, вы агент по продаже недвижимости?

Он с подозрением оглядел Паскаль с головы до ног.

– Эта собственность принадлежит моему отцу, Анри Фонтанелю, – ответила она и увидела, как глаза этого человека округлились от удивления.

– Вы… м-м… малышка Паскаль? – пробормотал он, не отрывая от нее взгляда.

– Я доктор Паскаль Фонтанель, да. А вы?

– Я Люсьен Лестрейд. Вы разве не помните меня? Она мгновенно успокоилась, сознавая, что испугалась не на шутку.

– Конечно помню. Вы садовник. И вы до сих пор работаете в парке?

– Я делаю все, что могу. Двух раз в месяц абсолютно недостаточно. Ваш отец вызвал меня на прошлой неделе, чтобы я все привел в порядок. Я подумал, это для того, чтобы выгоднее продать дом.

– По правде говоря, я собираюсь выкупить у него Пейроль и поселиться здесь.

Он отшатнулся, словно от удара.

– Здесь? Да вы с ума сошли!

Реакция Лестрейда была точно такой же, как у отца и брата. Что же такого ужасного было в том, что она собиралась жить в Пейроле?

– Вы замужем? У вас есть дети?

– Нет, – ответила она сухо, – но это все у меня будет. А пока, если вы не против, я продолжу осмотр.

Она прошла мимо него, направляясь к лестнице и ощущая смутную неловкость. Почему она не испытывает никакой симпатии к этому человеку, которого знает с детства? Сколько раз она брала его шершавую руку своей ручонкой, и он рассказывал ей о цветах, посаженных ее матерью?

Он вышел вслед за ней, и она услышала позади его покашливание.

– Паскаль, послушайте меня. Вы должны уехать туда, откуда приехали. Здесь вас ждет много плохих воспоминаний. Зачем искушать дьявола?

– Дьявола? – она раздраженно пожала плечами. – А вы, месье Лестрейд, почему не уволились отсюда?

Он промолчал, а она продолжала:

– В любом случае у меня не хватит средств, чтобы оставить вас. Мне очень жаль.

– Не огорчайтесь, я понимаю. Кстати, ваш отец тоже собирался уволить меня, а потом… Здесь все разрастается с ужасной скоростью, все стремится пустить корни, и парк трудно содержать в порядке. Не беспокойтесь, я вам буду бесплатно помогать, по крайней мере сначала. Пейроль – еще то местечко, вы это сами увидите!

Он вздохнул, вынул платок из кармана комбинезона и вытер лоб. Лицо его было изрезано глубокими морщинами, кожа загорела на солнце. Глядя на него без страха, она поняла, что сразу должна была узнать его.

– Да, и больше не называйте меня «месье», зовите меня просто Люсьен, мы же старые знакомые. Вы любите цветы? Ваша мать обожала их, бедняжка…

– Я не знаю, в курсе вы или нет, – сказала она нерешительно, – моя мать недавно скончалась.

– Я был на похоронах. Без сомнения, ей лучше там, где она сейчас.

Это странное замечание было настолько неожиданным, что ошеломленная Паскаль не нашлась что ответить. Люсьен Лестрейд, скорее всего, ничего не знал о состоянии здоровья своей хозяйки, что же утешительного он находил в ее смерти?