Звезда второго плана - Георгий Ланской Страница 11

День был ни к черту.

Вести кулинарное шоу Егору приходилось впервые. Когда ему, уже состоявшемуся телеведущему, сделали подобное предложение, он долго колебался, намереваясь отказаться.

Кабинет продюсера был так себе. Все-таки на телеканале он был не главным и отвечал лишь за развлекательную часть вещания, в которую входило и кулинарное шоу. Серые стены, серая мебель, много хрома и стекла и корпоративные зеленые вставки на всем в самых неожиданных местах. Зеленые вазы, зеленые дверцы на шкафчиках, и даже абажур настольной лампы – травянистого цвета, совсем как тот, что, по слухам, везла в Шушенское супруга вождя мирового пролетариата. Заглядевшись на абажур, Егор пропустил момент, когда продюсер предложил ему поработать на их канал.

– Я ничего не смыслю в еде, – беспомощно бормотал он. – Не гурман, готовить умею только простейшие блюда и даже хлеб не порежу ровными ломтиками.

– А как ты режешь хлеб? – заинтересовался продюсер, блестя глазами.

Посмотрите-ка, весело ему! Злость помогла Егору собраться и отбить радостную улыбку потенциального начальника ледяным рикошетом:

– Криво. Один край всегда толще другого. Меня же на смех поднимут, если я там начну давать советы.

– Тоже мне, проблема, – скривился продюсер. – Там сейчас Коля Рындин рулит. У того вообще предел кулинарных возможностей – макнуть пакетик с чаем в кипяток.

– Рындин – медийная личность, – возразил Егор. – Он сейчас на гребне славы. Так что совершенно не важно, как он… макает пакетик в кипяток. Его и без того любят.

– Ой, я тебя умоляю! Распиарили идиота, стоит – вывеской торгует, а двух слов связать не может. Мне уже несколько раз жаловались гости, что им приходится вытягивать шоу самостоятельно. А это, между прочим, его обязанность! Поэтому я хочу предложить работу тебе.

– Почему?

– Видел я прямой эфир, где ты четыре часа с Гайчук вел концерт и тараторил, как сорока. Причем видны моменты, когда вам реально приходилось тянуть время. Надо отдать должное, вы мастера. Я бы ее даже пригласил, но мне для формата нужен: «а» – мужчина, и «бэ» – у которого язык без костей…

Егор холодно улыбнулся. Да, ему уже несколько раз приходилось вести длинные концерты, причем иногда даже экспромтом, часто – в прямом эфире. В соведущие ему частенько ставили скандалистку Аксинью Гайчук, которая тоже пауз между словами не делала. Один раз они работали даже в Кремле, хотя туда, как правило, приглашали ведущих, проверенных временем: двое из них вели концерты еще при генсеках, пережив практически все Политбюро развалившегося СССР.

– Ну, Егор, соглашайся, – миролюбиво сказал продюсер. – Это несложно, честное слово. У нас в позапрошлом сезоне Миша Поперечный работал, так он первый эфир оттарабанил без запинки и без шпаргалок даже. Классный ведущий был, не капризничал, как Коля, и водку не жрал сверх меры. Дело-то простенькое. Это ж не прямой эфир! В день записывается по две, а то и три программы. И за каждую мы платим хорошие денежки.

– О денежках можно поподробнее? – уточнил Егор и бросил быстрый взгляд на пустую чашку. Хорошо бы еще кофе выпить…

Продюсер взгляд уловил и, ухмыльнувшись, нажал на кнопку громкой связи:

– Лара, кофе нам. И быстро.

– Одну минуту, Иван Сергеевич, – сказал телефон приятным женским голосом. Продюсер развалился в кресле и, скрестив пальцы на объемистом животе, побарабанил по нему.

Егор отвел взгляд.

Смотрите-ка, как вы выросли, господин Черский!

Давно ли приехали из Новосибирска, носились, высунув язык за звездами, подсовывая им под нос диктофон. А сейчас с вами желает отобедать продюсер центрального телеканала, да не просто так, а по делу.

От обеда Егор отказался.

Он предпочел зайти лично, просидев на диванчике приемной всего-то четверть часа, после чего был с радушием принят продюсером.

– Беда мне с этими звездами, – пожаловался Иван Сергеевич. – Ты меня поймешь, поскольку сам в этой шкуре пребываешь. Вечно они норовят папеньку обуть, а лишний раз зад оторвать от дивана не желают. Вот смотрю я на западных звезд – и диву даюсь. Какая игра, какие краски! А у нас? Вон Рындина, к примеру, взять. Он что, артист великий? Дерьмо, а не артист, даром что фотокарточка красивая. А понтов выше крыши: «Раньше одиннадцати на площадку не приеду, между съемками два часа отдыха, массажистку и бутылку вискаря каждый день!» Замучались мы с ним. Или эта… как ее… тьфу, совсем из памяти вылетело… бывшая жена Киреева…

– Алексеева?

– Да, точно. На прошлой передаче была. Тоже звезда, куда деваться. Недавно кинишку смотрел с ней – полдня плевался. Дубина неповоротливая! Ты возьми, к примеру, Мэрил Стрип: какая игра! Сколько эмоций в одном движении бровей! А наши только кривляться могут… А знаешь почему?

– Предполагаю, что школы той, что раньше была, уже нет.

– Вот! – удовлетворенно сказал продюсер. – Нет школы. Потому кто у нас в артистах? Жены, любовницы, дети и внуки. И все сплошь красавцы и красавицы, они морду корчить не приучены, боятся – морщины полезут. Кто попало в кино играет: кавээнщики, певцы, или вон бывшая дворничиха и узбекский гастарбайтер. И, между прочим, играют не хуже профессиональных актеров с дипломами… У тебя что за плечами?

– Журфак.

– И диплом, поди, красный?

– Нет, – усмехнулся Егор. – Я ради корок жилы не рвал.

– Тем не менее в тебе чувствуется профессионализм. Ты же у себя в программе не просто воздух сотрясаешь, а вопросы задаешь. Вот и мне нужно будет нечто подобное, только чтобы вопросы профи задавал, а не быдло пьяное. А где таких взять?

Секретарь в сером, подчеркнуто-деловом костюме неслышно открыла дверь кабинета и вошла, держа на вытянутых руках сверкающий поднос. Чашки корпоративного зеленого цвета, сахарница такая же, и только вазочка с конфетами сверкала неуставным серебряным блеском. Продюсер тяжело вздохнул.