Лорд-обольститель - Виктория Холт Страница 11

– Нахал, – кинула она ему и отступила назад, когда Гарет сделал шаг в ее сторону. Но он продолжал приближаться к ней. Его глаза под бровями золотистого цвета жгли ее огнем.

– Если бы я был нахалом, – проговорил он низким голосом, полным сдерживаемого желания, – то ты бы уже лежала на этой кровати, моя госпожа. – Гарет произнес это язвительно-вежливым тоном.

Танон подумала, не стоит ли броситься к двери. Но тогда сначала пришлось бы промчаться мимо него. А он, казалось, занимал все пространство ее комнаты. И от каждого шага, который Гарет делал по направлению к ней, Танон становилось все трудней дышать. Его глаза, излучавшие синее пламя, мучили ее. Ни один мужчина еще не смотрел на нее так смело.

– Если ты подойдешь еще ближе, я ударю тебя, – сказала она.

Эта угроза показалась ему восхитительной. Его улыбка смягчилась. Гарет подошел к ней настолько близко, что почувствовал на своей щеке ее прерывистое дыхание. Он поднял руку к лицу Танон, нежно погладил ее по щеке, а потом убрал с плеча тяжелые угольно-черные пряди волос.

Надо было закричать, ударить его или оттолкнуть. Сделать хоть что-нибудь, а не стоять открыв рот и не смотреть в его глаза. Когда он коснулся ее с такой пронзительной нежностью, то колени Танон чуть не подогнулись. Гарет стоял очень близко, согревая ее своим теплом, овевая густым лесным ароматом, смешанным с запахом кожи. Это был тот самый аромат, который с детства сохранился в ее памяти. У Танон возникло странное чувство, словно она очнулась после долгого сна. Каждый нерв ее тела трепетал, каждой клеточкой тела она ясно ощущала волны силы и надежности, что исходили от него. Танон выросла в окружении мужчин, но ни с кем из них она еще не ощущала себя настоящей женщиной.

Наконец ей удалось оторвать от него взгляд, хотя предательская часть сознания жаждала и дальше смотреть на Гарета. Его мужественное суровое лицо было самым прекрасным и чувственным из всех, что ей приходилось видеть. И хотя Танон сознавала, что это очень плохо, она не могла подавить сладкое волнение, когда заглядывала в его глаза, горящие греховным пламенем.

– Ты должен уйти. Сейчас же, – произнесла она, пытаясь убедить себя в том, что еще не совсем потеряла разум. – Тебе нельзя находиться здесь. Это неприлично.

Гарет отошел от нее и взял с кресла пеньюар. Потом повернулся и протянул его Танон.

– Неприлично? Значит, мои желания были такими явными? А я-то думал, что выказываю необыкновенное самообладание.

Он проговорил это таким страстным голосом, что Танон поспешила поскорее накинуть на себя пеньюар.

– Боже мой, ты стал таким грубым, когда… – тут ее взгляд против воли измерил ширину его плеч, – повзрослел. Если мои отец застанет тебя в моей спальне, ты погиб.

На его губах появилась невозмутимая ухмылка. Только настоящий язычник мог улыбаться после подобного предостережения.

– Твое беспокойство о моей жизни очень трогательно.

Танон собралась ответить, что ее совершенно не волнует его жизнь, но тут дверь в ее комнату открылась.

Никто, даже самый неистовый воин, не был способен на столь смертоносные взрывы ярости, какие порой проявляли ее мать или тетя Джианелла. Они обе стояли сейчас на пороге, но были настолько ошеломлены, что несколько мгновений ничего не могли сказать.

– Кэтрин, приведи сюда отца, – наконец произнесла тетя Джианелла, обращаясь к маленькой девочке, что держалась за ее юбку. – И побыстрее, – добавила она, не сводя глаз с Гарета.

Гарет посмотрел на маленькую золотоволосую красавицу.

– А отец этой крошки, случайно, не тот огромный человек с вот такими… – Тут он показал на свои мускулистые плечи.

Тетя Джианелла утвердительно кивнула, и он тяжело вздохнул.

– Я считаю до десяти, и за это время вы подробно объясняете мне, почему находитесь в комнате моей дочери.

Леди Бринна Ризанде, одетая в платье из золотистого шелка, держалась гордо, словно настоящая королева. Ее тонкие руки были сложены на пышной груди. Раскрасневшееся лицо всего на несколько оттенков отличалось от роскошной короны собранных наверх волос.

– Я вошел сюда по ошибке.

Тетя Джианелла встала между ним и Танон. Лоб тетушки опоясывала тонкая нить из крошечных колокольчиков, которая еще больше подчеркивала изящную красоту. Джианелла была невысока ростом, но это с лихвой окупалось храбростью. Она хлопнула Гарета по руке и что-то язвительно пробормотала по-французски.

Гарета впервые в жизни ударила женщина, и он не знал, что делать – засмеяться или выругаться. Он в замешательстве повернулся в сторону матери Танон, но вместо нее наткнулся на хмурого, светлоглазого гиганта.

Это лорд Данте Ризанде, сразу догадался Гарет. Боже правый, этот человек, казалось, целиком состоял из мускулов. Гарет очень надеялся, что слухи о Данте были правдивыми – брат Бранда сначала выслушивал, а потом уже сносил врагу голову.

– Что ты делаешь в спальне моей племянницы?

– Эту комнату мне дал Хьюберт, слуга короля, – со вздохом облегчения произнес Гарет.

Данте нахмурил черные брови, и Гарет перестал ощущать себя в безопасности. Народу точно не станет лучше, если Гарет поссорится с лучшими друзьями норманнского короля.

– Слугу Вильгельма зовут Руперт, – поправил его Данте. – Он привел тебя к этой двери?

– Руперт? – эхом повторил Гарет, а потом мягко засмеялся над самим собой. – Тогда это объясняет, почему Хьюберт привел меня сюда.

– Кто такой Хьюберт? – потребовала объяснений Бринна, все еще не доверяя иноземному принцу.

– Не имею никакого представления, – миролюбиво ответил Гарет. – Я потребовал у него комнату, и он повел меня сюда.

Данте смотрел на него молча. Его стальной взгляд лишал Гарета присутствия духа так же, как и безжалостная улыбка Бранда. Но потом Данте усмехнулся:

– Значит, ты настолько испугал одного из гостей Вильгельма, что он был вынужден исполнить роль хозяина дома? Ты, должно быть, грозный воин. Разумеется, если тебя не бьет по рукам женщина.

Он бросил на жену неодобрительный взгляд. Гарет подметил это, и Данте рассмеялся.

– Пойдем. – Широкоплечий норманнский граф положил руку ему на плечо. – Лучше тебе выйти из этой комнаты прежде, чем тут появится мой брат. Он не такой терпеливый, как я.

– Я слышал, что вас называли спокойным человеком, – сказал ему Гарет.

– Oui? – спросил его Данте, направляясь с ним к выходу. – Расскажи, что еще ты слышал обо мне?