Идеальная невеста - Бренда Джойс Страница 11

Анна успела встать с софы и теперь подбирала с пола рассыпанные бумаги. Рекс видел ее движения, но плохо осознавал, что она делает. Он думал о том, что никогда не оправится от этой катастрофы. Он всегда вел себя с этой леди как безупречный джентльмен, надеясь заслужить ее уважение. И вот вместо уважения заработал ее величайшее осуждение. В мае он обязан быть в городе. И он не так глуп, чтобы верить, что к тому времени она забудет про его любовное похождение.

Но почему она оказалась в Лендс‑Энде? И есть ли у него хоть какой‑то способ оправдать свое поведение, объяснить его, чтобы оно не казалось ей слишком мерзким? Сгорая от стыда, Рекс потянулся за костылем и встал. Оказавшись на ногах, он мгновенно увидел на своем дворе большую черную карету Херрингтонов — и не поверил своим глазам.

Она в Боденике! Он не мог вздохнуть от изумления.

Рекс быстро подошел к окну и увидел внизу ее. Она стояла рядом со своими кучером и горничной спиной к окну и, кажется, разговаривала с ними. Рекс пригляделся внимательнее. Ее осанка по‑прежнему была безупречной, но плечи подняты выше, чем обычно. Она держалась неестественно прямо. Бланш огорчена и страдает. Так и должно быть после того, что случилось.

Ему очень хотелось спрятаться и не выходить, пока она не уедет, но он подавил это желание. Этот бой он проиграл, еще не начав: если Бланш выедет со двора и будет по‑прежнему ждать его в карете перед воротами, ему поневоле придется выйти к ней, поздороваться и спросить, что привело ее так далеко на юг. Он был очень удивлен, что она не села сразу же в карету и не велела гнать лошадей подальше отсюда. Значит, по какой бы причине она ни появилась в Лендс‑Энде, это важная причина.

Рекс выругался: у него нет никакой возможности ускользнуть от Бланш. Придется извиняться, и этого нельзя избежать. Есть лишь одна причина отказаться от извинения: в таком случае, как этот, оно только увеличит неловкость, а его унизит. Но не извиниться будет еще хуже. И черт возьми, не существует изящного способа выразить свое сожаление по такому поводу.

Он хотел бы, чтобы на ее месте оказался кто угодно другой. Лучше было бы обидеть кого угодно, только не Бланш Херрингтон.

Он опустил взгляд и увидел свою голую грудь.

— Анна, пожалуйста, найди мне рубашку и сюртук — и быстро.

Долго ли Бланш стояла на пороге его кабинета и сколько она увидела? — подумал Рекс и тут же мысленно выругал себя. Бланш Херрингтон — не развратная дама, которая любит подсматривать, как другие занимаются любовью. Она не могла простоять там больше, чем одно мгновение. К несчастью, она выбрала для этого именно то мгновение, когда он был на пике наслаждения. Его лицо горело как огонь.

Анна положила бумаги на стол и выбежала из кабинета, чтобы выполнить приказ своего хозяина.

Рекс продолжал смотреть из окна. Он решил, что не должен раздумывать о том, что увидела Бланш. Не должен раздумывать о своем позоре. Он должен придумать извинение, которое сможет хотя бы как‑то смягчить впечатление, но ничего не мог придумать.

Внезапно Бланш повернулась и посмотрела на дом. Рекс отскочил от окна и сообразил, что теперь он прячется за занавесками, чтобы Бланш его не увидела. Он мрачно подумал, что начал с разврата и кончает трусостью, а ни то ни другое не в его натуре. Черт возьми, из этой ситуации невозможно выпутаться. После того, что случилось сегодня, она никогда не будет считать его джентльменом. Он может много лет заглаживать свою вину и стараться стать для нее прежним. Но никакие его слова и поступки не изгладят из ее памяти то, что произошло.

Анна вернулась и принесла красивую прогулочную рубашку с гофрированным воротником и строгую, но элегантную темно‑синюю куртку.

— Это подойдет? — хмуро спросила она.

— Да. Спасибо. Пожалуйста, помоги мне одеться.

Рекс мог бы одеться и самостоятельно, поскольку умел отлично сохранять равновесие с помощью костыля, не держась за него. Но с помощью служанки он оденется быстрее. Помогая ему надеть рубашку, Анна прошептала:

— Сэр Рекс, она очень благородная леди?

— Да, очень благородная. Почему ты это спросила?

— Вы очень озабочены.

Он движением плеч поправил на себе куртку.

— Я был знаком с леди Херрингтон много лет подряд. В высшем обществе есть дамы, которым было бы все равно, если бы они увидели такое. Но, к несчастью, леди Херрингтон не такая. Она очень строгого нрава.

У него больше не было времени. Рекс быстро вышел из кабинета, прошел через холл, чувствуя себя так, словно шел на смерть. Парадная дверь была открыта. Его сердце забилось часто и неровно, сходя с крыльца и делая последние шаги по двору к карете, он чувствовал, что не просто покраснел, а побагровел.

Она снова повернулась к дому спиной, а лицом к своей карете.

Он сделал глубокий вдох и быстро подошел к своей гостье и окликнул ее по имени:

— Леди Херрингтон!

По телу Бланш пробежала тревожная дрожь, и она повернулась к Рексу. Она улыбалась, но щеки у нее были такие же красные, как лента в волосах у Анны.

— Сэр Рекс, как приятно снова видеть вас! — ответила она на одном дыхании. — Добрый день, сэр. Мы с вами так давно не встречались!

У него закружилась голова, словно крепкий кулак с размаху ударил его в грудь. Глаза Бланш, зеленовато‑голубые, с резко приподнятыми вверх внешними уголками, всегда были очень красивы. И фигура у нее чудесная: он уже успел забыть, какая Бланш маленькая и изящная. Но он никогда еще не видел эту девушку такой — дрожащей и покрасневшей от испуга и смущения. Ему понадобилось время, чтобы прийти в себя и заговорить.

— Какой сюрприз! Ваш приезд для меня — полная неожиданность, — резко сказал он.

— Я еду в Пентвейт, — ответила Бланш.

По тону этих слов и по тому, что она больше не смотрела на Рекса, было видно, насколько ей не по себе.

— Но, зная, что ваш дом так близко, я решила сначала заглянуть к вам.

Пентвейт? Рекс растерялся. Он никогда не бывал там, но знал, что владелец этого имения живет в Лондоне и Пентвейт лежит почти в развалинах. Зачем ей ехать в Пентвейт?

Бланш посмотрела на него, и улыбка постепенно сошла с ее лица.

Рекс стоял неподвижно и глядел в ее огромные широко раскрытые глаза. Они отражали целый вихрь самых разных чувств, но Рекс не мог определить ни одного из них. Бланш Херрингтон всегда выглядела как ангел: ее улыбка была искренней, доброй и спокойной, ее любезность — неизменной и непоколебимой. Но сейчас он видел другую, почти незнакомую Бланш. Перед ним была элегантная женщина с сильным характером. И она очень страдает по его вине — из‑за того, что он похотливо развратничал у нее на глазах. Возможно, другим женщинам такое зрелище могло бы даже понравиться, но не ей.

— Я должен принести вам свои извинения, кажется, я обидел вас, — с трудом произнес Рекс. Он искренне ненавидел себя в эту минуту.