Любовь как спасение - Ольга Лобанова Страница 11

* * *

Через неделю, как договаривались, Николай появился на Нинином участке. Походил по нему, что-то прикидывая и измеряя, и предложил ставить домушку не там, где Нина с Антониной Петровной наметили, а на другом конце участка. И аргументировал: так в доме будет солнечнее, а значит, суше и теплее. И электричества придется меньше жечь на отопление — лето в наших местах не всегда теплое, иной раз даже в июле топить приходится. Нина с матерью слушали его, открыв рот, — на их жизненном пути такой хозяйственный мужик встретился первый раз. И тут же с его предложением согласились. Привезли времянку, Николай толково распорядился разгрузкой, установкой, и как только продавцы уехали, начал что-то колотить, подгонять, прикреплять. Нина с Антониной Петровной, ошеломленные такой вопиющей деловитостью своего работника, даже не разговаривали между собой, только многозначительно переглядывались.

Ровно в шесть Николай закончил работать, сложил инструменты и подошел к Нине.

— Тут мне еще работы на день, а вам, я вижу, ночевать негде, — говорил он просто и как-то очень серьезно. — Если хотите, можете у Клавдии переночевать, у моей соседки. Ну, заплатите немного… Она этим делом подрабатывает, к пенсии. Не ехать же в Москву, а утром опять сюда.

— Это да, Москва — не ближний свет. В любом случае, спасибо. Завтра я вас жду.

— Договорились, — Николай надел куртку и накинул капюшон — начал накрапывать дождь. — Пока, лапушка, до завтра.

Сказал и пошел быстрым шагом по направлению к деревне. Ему и в голову не пришло, что своим нечаянным словом он может вызвать смятение в Нининой душе. Лапушкой он называл когда-то жену, давно это было, и вдруг вырвалось. Почему вдруг — сам не знал. Эта женщина, хозяйка участка, не пробудила у него никакой симпатии — не то чтобы молодая, не то чтобы красивая, в каких-то старых штанах с чужой задницы… И почему городские думают, что на даче можно такими чумичками рядиться? У Николая не было ответа на этот вопрос, но он его живо интересовал, потому как подобный маскарад он наблюдал в девяти домах из десяти, где ему приходилось работать, а то и во всех десяти. Смятение же его случайная ласковость вызвала — и немалое.

«Лапушка — это он кому? — Нина даже по сторонам посмотрела — нет ли еще кого рядом, кого Николай мог назвать лапушкой. Но никого не было, даже мать сидела в стороне, довольно далеко от них. — Во дела — лапушка! Меня сроду никто так не называл». — У Нины даже щеки вспыхнули, и так приятно стало, тепло.

— Мам, ты, пожалуй, домой езжай, — Нине очень хотелось остаться одной и понежиться еще, хоть немного, в захватившей ее вдруг теплоте. — Николай сказал, что мне у Клавдии можно переночевать, а завтра он придет и все доделает.

Антонина Петровна уехала, Нина, и в самом деле за небольшую плату, договорилась с Клавдией о ночевке. Но спала плохо, хотя никогда бессонницей не страдала. Засыпала в любом месте и в любом положении, даже на сдвинутых стульях в мастерских своих художественных гениев. А тут — засыпала и сразу же просыпалась. В голове все вертелось: лапушка, надо же! Утром встала пораньше, посмотрела на себя в зеркало. «Все-таки придется коронку ставить, — зуб обломился еще год назад, но Нине и в голову не приходило поставить на него коронку — подумаешь, дело какое? Жевать не мешает, и ладно. — Приеду в Москву и пойду к протезисту», — твердо решила Нина. Она умылась, потщательнее прополоскала рот — ни пасты, ни щетки у нее с собой не было. Возле умывальника, на полочке, у Клавдии стояла баночка с кремом, покрывшаяся изрядным слоем пыли. Нина тихонько открыла ее, зачерпнула пальцем не слишком свежего крема и размазала его по лицу. Кожа благодарно откликнулась: расправилась, посвежела. «Ну, прям, Маргарита! Дай швабру — полечу», — засмеялась Нина сама на себя и села с Клавдией пить чай.

Когда Нина пришла на свой участок, Николай уже стучал молотком.

— Здравствуйте, Коленька, — весело махнула она работнику.

— Здравствуйте… — на этот раз напрягся Николай: Коленькой его звала только мама. Но мама умерла, когда ему было тринадцать лет, и с тех пор никто его так не называл. В сердце у него что-то шевельнулось, что-то давно забытое. «А она ничего так из себя, эта Нина. Вчера не показалась совсем, а сегодня даже похорошела, помолодела. Вот что значит деревенский воздух», — решил про себя Николай и принялся за работу. И весело так застучал его молоток, и на душе было весело.

Нина ходила по участку, собирала в кучу ветки, оставшиеся после корчевки деревьев, всякий прочий мусор и исподтишка наблюдала за Николаем. Первый раз она видела, чтобы человек делал такую неинтересную, на ее взгляд, работу с таким удовольствием. Даже красиво делал: ловко, споро. Николай тоже наблюдал потихоньку за Ниной и, как прирожденный строитель, проектировал объект: если эти дурацкие штаны поменять на юбку, а волосы покрасить в какой-нибудь человеческий цвет и прибрать получше, то вполне даже ладная бабенка получится.

Ровно в шесть, как и вчера, Николай закончил работу.

— Все, можете заезжать в свои хоромы. Но я вот что думаю… — Николай собирал инструменты и, прежде чем положить их в сумку, вытирал тряпкой. Хозяин! — У вас же туалета нет, как же вы здесь жить собираетесь? В поле не набегаешься.

— Действительно… — Нина смутилась — и от деликатности темы, и от того, что еще одну стройку ее скудный бюджет не предусматривал, а признаться в этом Николаю ей не хотелось.

— Давайте так сделаем: у меня на дворе много всякого хлама валяется. Я вам пока из старых досок очко сколочу, а там видно будет.

— Понимаете, я вам… — запинаясь и краснея, как девочка, Нина собралась было предупредить Николая о своей финансовой несостоятельности, но он не дал.

— Да понимаю. Когда разбогатеете, расплатитесь. Куда вы теперь от меня денетесь, — сказал и испугался, что Нина его неправильно поймет. — Я имею в виду, куда вы теперь от своей недвижимости денетесь, — Николай показал на времянку. — Ну, пока, до завтра. — Чуть было опять не сказал «лапушка», но попридержал язык — что за нежности? Вчера — случайно, а сегодня… Нет, не надо.

— До завтра, Коленька. — А Нина и не собралась скрывать свою нежность. И было почему: еще никто ей вот так просто, по-доброму, не помогал. — Буду вас ждать.

Нина позвонила матери: мол, не волнуйся, сегодня не приеду, стройка не закончилась. И отправилась опять к Клавдии на ночлег. Засыпала Нина с улыбкой: теперь у нее есть домик, хотя и маленький, но свой. Завтра еще и туалет будет, и такой удивительный Николай в ее жизни появился, Коленька…

* * *

Половину следующего дня Николай перевозил на своих стареньких «жигулях» доски на ее участок, потом начал колотить строение с островерхой крышей из остатков зеленого рубероида — так Николай назвал куски кровли, а Нина раньше даже такого слова не слышала. К вечеру объект был готов, осталось только сидушку внутри соорудить. Но Николай, видно, устал и засобирался домой.

— Может, ко мне зайдем, поужинаем? — Николай укладывал в машину инструменты. — Клавдия — женщина неплохая, но жадная, я-то знаю. Жил у нее несколько дней, когда в деревню на ПМЖ приехал. Она вас, поди, ни разу и не покормила?