Жемчужная бухта - Элизабет Лоуэлл Страница 11

– Не знаю, с чего начать, – тихо сказала она.

– Кто нашел Лэна?

– Я. После шторма.

– Где?

– На берегу.

– Он был еще жив?

– Нет. Очень холодный. Как моллюск.

– Окоченевший?

Ханна прикусила нижнюю губу, оставив на ней яркие красные отметины.

– Нет. Его ноги качались на воде, словно поплавки.

Арчеру захотелось обнять ее, усадить на колени и баюкать до тех пор, пока у нее не пройдет страх. Глупости. Сейчас неподходящий момент для сантиментов, от ласки и доброты она снова упадет духом.

Он встал, засунул руки в карманы и огляделся. Дом просторный, но довольно скромный, обстановка, как большинство вещей Западной Австралии, отдает востоком. Ротанговая мебель, пестрые диванные подушки, низкие столы, гамак на веранде. Неожиданным штрихом была только странная деревянная скульптура размером со скрипку: нечто взметнувшееся, сладострастное, похожее на волну, готовую с силой разбиться о скалы. Внутри, казалось, скрывается женщина, которую убил бы удар о скалы. А может, освободил бы. Арчер не знал, что произойдет, когда вода соприкоснется с камнем. В скульптуре таились напряжение и чувственность, привлекавшие внимание.

Нет, пока не стоит на это смотреть. Потом, да, потом можно насладиться странным произведением, только не сейчас.

Арчер взглянул сквозь легкие занавески на прекрасный, но жестокий тропический мир. Небо и земля, рай и преисподняя слились тут воедино.

– Вы были одна? – вернулся к разговору Арчер.

– Нет, с Коко. Другие искали среди мангровых деревьев.

– Коко?

– Колетт Дюпре. Работает здесь уже давно,

– И чем занимается?

– Она лучше всех знает технику своего дела. Семьдесят процентов ее моллюсков выживают и дают больше шарообразных жемчужин. В этом с ней может сравниться лишь Том Накамори.

– Великолепное качество.

– Великолепная задница, современная женщина, – брякнула Ханна, не подумав.

Арчер поднял бровь то ли удивленно, то ли насмешливо. Ханна не поняла, она гадала, как он воспринял ее слова. Будь у нее силы, она бы засмеялась.

Арчер разговаривал с ней, чтобы получить больше информации, а не выманивал сведения красноречием или замысловатостью выражений. Он спрашивал прямо, она прямо отвечала.

– Как реагировала Коко на раковину в груди Лэна?

– Она вздрогнула, потом рассмеялась.

– Нервы? – Арчер знал, что насильственная смерть действовала на людей по-разному. Иногда они принимались истерически хохотать, но чаще пугались.

– Я не знаю, – ответила Ханна. Она продолжала говорить, как обычно. «Ловко. Дьявольски ловко. Разделан одной из жемчужных раковин, которым он так поклонялся».

– Разделан?

– Родной язык Коко французский. Иногда она путает слова, особенно если расстроена или волнуется. Она имела в виду «погублен».

– Погублен или убит? Большая разница.

– Полиция считает, что Лэн погиб.

– А вы нет?

– Я так не думаю. – Ханна напряглась, ожидая, что Арчер потребует объяснений.

– Как вы думаете, сколько времени Лэн был мертв, пока вы его нашли? – Он сменил тему, поскольку нужно сначала осмотреть тело, а уж потом делать выводы.

– Не знаю.

– А кто знает?

– Вы могли бы узнать в территориальной полиции Брума,. но это напрасная трата времени. У них куча своих проблем.

– Где находится тело?

– В Бруме. Кремация должна состояться завтра утром, – почти всхлипнула Ханна.

Арчер взглянул на часы. Надо спешить, если он хотел увидеть тело.

– Вы скучаете по нему? – вдруг спросил он и сразу пожалел об этом.

Ханна засмеялась, потом зажала рот ладонью, словно пытаясь затолкать смех обратно. Но мысль, что она бы могла скучать по Лэну, такому, каким он стал, была слишком абсурдна, и ей не удалось подавить смех.

Арчер молча наблюдал за истерикой. Он даже похолодел, когда смех неожиданно оборвался и наступила тишина.

«Брат, что ты сделал с невинной, воспитанной миссионерами женой?» – подумал Арчер, не имея права спросить у Ханны.

– Я оплакиваю человека, за которого вышла замуж, – наконец выговорила она. – Я скучаю по человеку, который мог смеяться, но он умер семь лет назад, а человека, который занял его место, я не могу ни любить, ни оплакивать. Он сам отучил меня.

– Что вы имеете в виду?

– Лэн дошел до того, что стал ненавидеть меня так же сильно, как любил свои жемчужины, а любил он их больше, чем мои родители Бога. Лэн отучил меня любить его и заботиться о нем. – Она взглянула на Арчера. Глаза были холодными. – Если вас это шокирует, то извините.

– Нет, не шокирует. Я знал сводного брата лучше, чем вы.

Арчер хотел спросить, почему Ханна не бросила Лэна, однако и на это он не имел права. Его вопрос не относился к смерти Лэна, а он здесь по единственной причине – расследовать обстоятельства его смерти.

– У вас есть соображения, из-за чего убили вашего мужа?

– Из-за жемчужин.

– Алчность?

– Алчность. Деньги. Власть. Может, его убили, потому что представилась возможность.

– Не знаете кто?

Ханна много раз задавала себе этот вопрос, но ответа не нашла.

– Я знаю только, что не убивала его и вы не убивали его. А кроме нас, есть множество людей, которые ненавидели Лэна.

– Почему вы думаете, что я не убивал его?

– У вас не было оснований.

Арчер смотрел на ее короткие, с золотистым отливом, волосы, искрившиеся, как мечта, на длинные, густые темно-шоколадные ресницы, которые оттеняли глаза неописуемого цвета, сходного с темным спектром радуги. Плотно сжатые губы выглядели слишком бледными, однако ничто не могло скрыть их многообещающей чувственности. Что касается остального… Ханна была высокой, стройной и, несмотря на полную грудь, оказалась даже более прекрасной, чем он ее помнил.

Если бы Арчер знал, что все так случится, он сразился бы насмерть с Лэном Макгэрри и обязательно бы одержал победу. Но Ханна тогда смотрела на Лэна с уважением, даже с почтением, и он решил, что брат нуждался именно в такой женщине, способной залечить его душевные раны. Вспомнив о собственной наивности, Арчер искривил губы в мрачной усмешке. Не было оснований убить Лэна? Как бы не так.

– Вы даже не подозреваете, насколько ошибаетесь, Ханна.

Она вздрогнула, увидев выражение его лица. Сейчас он напомнил ей мужа. Такой же опасный, сдержанный, жестокий.