Страсти по Марии - Жюльетта Бенцони Страница 11

– Вы что, тоже на нелегальном положении? – засмеялась Мария. – В таком случае добро пожаловать в страну заговорщиков, темных плащей и надвинутых на скрытые под масками глаза шляп. Но каким же образом вы там оказались?

– О! Это просто, герцогиня! Меня лишили службы, но не расположения Ее Величества. Сначала она ссудила меня деньгами, затем ввела в число своих жандармов. Мы даже входили в состав эскорта, препровождавшего лорда Монтэгю в Бастилию. Королева узнала об этом и спешно направила ко мне одного из своих преданных слуг, мсье де Лаво, чтобы устроить встречу с ней. Как-то вечером, ближе к полуночи, мсье де Лаво проводил меня к королеве, обеспокоенной тем, как бы люди кардинала не отыскали среди бумаг англичанина что-либо компрометирующее ее.

– Я достаточно хорошо знаю лорда Монтэгю и потому не представляю, чтобы он оставил среди этих записок малейшее о ней упоминание.

– Несомненно, только она ничего об этом не знала. Кроме того, и вы не должны в том сомневаться, курьер из Лорена после ареста допрошен был с особым пристрастием. Тогда-то меня и позвали…

– У вас же не было доступа к этим документам, и уж тем более вы не могли проникнуть в Бастилию.

– И тем не менее я это сделал благодаря мсье де Лаво. В крепости у него есть некий родственник, и тот полностью на его стороне, только из осторожности я умолчу его имя. Переодевшись тюремным служащим, мне удалось добраться до невольника и получить из его собственных уст заверения в отсутствии грозящей королеве опасности, после чего она смогла вздохнуть с облегчением. Правда, остается у нее еще одна забота…

– Что же это за забота?

– Вы, герцогиня! Дело в том, что, вернувшись сюда, почти в Париж, вы оказались неприступнее, чем во время пребывания в Бар-ле-Дюк или Нанси. Кардинал отбыл вместе с королем, но, смею вас заверить, шпионов вокруг понапихивал еще больше. Поэтому-то я и здесь!

– Вы привезли весточку?

– Устную. Для отправителя письмо представляло бы большую опасность. Одним словом, ей хотелось бы пусть и ненадолго, но встретиться с вами. Ей очень вас недостает, и она думает, что даже краткий диалог лучше пространного послания.

– Вполне очевидно, только она что же, думает, что я могу превратиться в птичку или бабочку? Тысяча чертей, Ла Порт! Говорите, слежка усилена и у меня никаких шансов попасть за ворота Парижа?

– Вам через них не пройти. Но не забыли ли вы про Валь-де-Грас, мадам? Королева дважды в неделю приобщается к монашеской жизни, в среду и в пятницу, и остается там ночевать.

Будучи достаточно близка к королеве, Мария не могла не знать, что пятью годами ранее та на землях вблизи Фобур Сен-Жак, приобретенных в 1621 году, распорядилась возвести монастырь, отданный затем бенедиктинкам во главе с аббатисой из Валь-де-Грас-Нотр-Дам-де-ла-Крэш, что под Бьевр-ле-Шатель. Она хорошо понимала желание королевы иметь хоть какое-то пристанище вдали от дворца. Тогда Мария не придала этому большого значения и сопровождала королеву туда, время от времени следившую за ходом строительства, всего раз или два. Прохладная в вопросах религии мадам де Шеврез находила упражнения в благоговейности невероятно скучными, и знавшая об этом королева никогда не настаивала на подобных визитах. Теперь же, слушая Ла Порта, Мария проявила к этим визитам неожиданный интерес, в голове у нее уже вырисовывался некий план. Валь находился вне городских стен, неподалеку от дороги, что вела на юг, в Испанию, – паломники следовали ею до Сен-Жак-де-Компостель. Монастырь возведен был именно здесь, а управление им доверено незаурядной женщине с репутацией, близкой к святости, – матери Маргарите де Вени д'Арбуаз. Иначе говоря, то был приют, который даже столь мнительный человек, как Ришелье, не мог заподозрить в чем-то ином, кроме службы Господу, восхваления его и исполнения милосердия.

Ла Порт, видя на лице герцогини неподдельное внимание, неспешно продолжал:

– Домик королевы стоит в монастырском саду возле высокой стены, в ней есть неприметная низкая дверь, тщательно укрытая плющом. Добавлю также, что настоятельница полгода тому назад отдала Богу душу. У сменившей ее и не менее достойной матери де Сен-Этьен, урожденной Луизы де Мили из графства Франш, испанские корни, и она заверила Ее Величество в истинной дружбе.

– Говоря иначе, королева там как у себя дома! Вы только что, мой дорогой Ла Порт, обрисовали передо мной радужные горизонты. Собирается ли королева туда в эту пятницу?

– Вне всякого сомнения, герцогиня, и вернется в Лувр лишь в субботу.

Мария принялась рассуждать вслух:

– Мы от Парижа приблизительно в десяти лье, туда и обратно на хорошей лошади, а они у меня преотличные, – на самом деле пустяк. Если бы ее можно было где-то спрятать на время, пока я буду у…

– Не беспокойтесь, этим займусь я.

– В таком случае я буду там к полуночи! Если, конечно же, не подморозит…

– Итак, до пятницы. Что касается меня, герцогиня, я буду ждать вас под деревьями у входа в монастырь и провожу до сада. Не следовало бы вам, герцогиня, из предосторожности и для удобства воспользоваться мужским костюмом?

– Я и сама подумывала об этом, только не нашла, где взять нужный наряд. У моего мужа они слишком велики…

– Королева все предусмотрела и кое-что вам прислала, – сказал Ла Порт.

Он вышел и вернулся с большим полотняным свертком.

– Королеве хорошо известны ваши размеры, герцогиня, у вас схожие фигуры…

Не переставая говорить, он извлек из свертка штаны, куртку, сорочку с высоким воротом, сапоги с высокими и мягкими ботфортами, серую фетровую шляпу с красным пером… и мушкетерскую накидку, которая вызвала у Марии недоумение:

– Не слишком ли это неосторожно? Все знают, что рота господина де Тревиля отправилась вслед за королем на поля сражений!

– Не вся. Один заболел, другой ранен, кому-то поручена охрана дворца, к тому же королеве может неотложно потребоваться помощь. Кроме того, это еще и гарантия от ненужных встреч. Ведь известно: насколько мушкетеры утонченны, настолько же и грозны. А расположение к ним со стороны короля заставляет задуматься о последствиях даже самых отъявленных негодяев. Если, правда, не считать охраны кардинала, но как раз они все с его высокопреосвященством.

– Вот что значит сидеть в провинции, – заметила Мария. – Многого уже не знаешь… Что ж, спасибо, мсье Де Ла Порт, и до встречи в пятницу.

Оставшись одна, она вновь пересмотрела вещи, присланные королевой, поискала, куда бы их убрать, и, не найдя подходящего места, позвала Перана. Среди домашней прислуги он был единственным, не считая Анны, кому она доверяла абсолютно. Прочая челядь была столь многочисленна, что Ришелье вряд ли отказался бы от соблазна внедрить хотя бы одного осведомителя.

Как только неизменно молчаливый увалень оказался перед ней, ему было дано указание отнести узел в домик на острове, где герцогиня решила «провести ночь с пятницы на субботу», положить его в небольшой, резного дерева сундук, стоявший у входа, запереть, а ключ незаметно передать ей на следующий день.