Истинная леди - Кэтрин Грейл Страница 11

Как ни странно, но рука человека способна поведать о нем многое. У джентльменов ладони были, как правило, мягкими, женственными, изнеженными, в то время как у графа рука была большой и жесткой. Каролина ощутила, как под ее пальцами заиграли его твердые и гибкие сухожилия, как запульсировала под кожей скрытая сила.

Он разжал пальцы, и веер теперь лежал на его ладони. Пальцы Каролины скользнули по грубым мозолям, образовавшимся вследствие тяжелой работы. И она поняла, что ее первое впечатление о графе было верным. Его сиятельство тратил время не только на карточные игры и светскую болтовню.

Каролина осмелилась поднять на него глаза и, прикусив губу, внимательно посмотрела на графа. Она уже успела заметить идеальную красоту его мускулистых ног и теперь восхищалась шириной его плеч, не нуждавшихся в ватной подбивке. Не было на графе и пояса, чтобы затянуть и без того узкую талию. И Каро вдруг осознала, что, несмотря на внешнюю вялость движений и ленивые жесты, свойственные джентльменам, в его теле бурлила скрытая сила.

Судя по всему, граф не относился к числу изнеженных денди, а был человеком, привыкшим к труду. Это делало его в глазах Каролины еще привлекательнее и будоражило воображение. Он тоже смотрел на нее, и на губах его играла задорная и в то же время понимающая улыбка, словно лицо девушки было для него открытой книгой.

Каролина шумно выдохнула и уже в который раз покрылась пунцовым румянцем.

– С-спасибо, милорд, – пролепетала она и стиснула веер так, будто он был для нее спасительной соломинкой, от которой зависела ее жизнь. Она потупилась, и ее взгляд упал на синие от чернил пальцы. – О Господи! – смущенно простонала она и быстро спрятала руки за спину. В его темно-серых глазах, как в туманной ночи, плясали искорки далекого огня. – Я... я...

– Каро! Куда ты, черт подери, запропастилась? Услышав взволнованный голос отца, донесшийся из холла, Каролина вздрогнула и резко повернулась к двери.

– Я в гостиной, папа, – отозвалась она.

– Каро, – повторил он, врываясь в комнату. Седые волосы всклокоченным облаком обрамляли его лицо. – У нас какие-то финансовые проблемы с химиком. Он говорит, что уже несколько месяцев не получает от нас денег. Конечно, я попытался убедить его, что это несусветная чушь, но он не поверил ни одному моему слову...

– Альберт! – сердито перебила его тетка Каролины. – Разве ты не видишь, что у нас гость?

– Конечно, вижу, Уинифред. Но это важно! – Старик бросился к дочери и схватил ее за руку. – Идем, Каро! Ты должна немедленно что-то предпринять. Мне для сегодняшних опытов позарез нужен магний.

Каролина вздохнула, потому что, знала, что отец ни за что не отстанет. Визит очаровательного графа грозил обернуться катастрофой. При сложившихся обстоятельствах от нее требовалось только одно – не терять самообладания.

Хуже уж точно не будет.

– Ладно, папа, – вздохнула Каролина, стараясь держать себя в руках, тем более что отец нетерпеливо вился рядом. Она встала и повернулась к графу: – Прошу прощения, но, похоже, отец нуждается в моей помощи. Спасибо, что вернули мне веер.

Хотя Каролина адресовала свои слова непосредственно графу, смотреть ему в глаза она не осмелилась, опасаясь увидеть в них осуждение или, того хуже, сочувствие. Она знала, что ее отца считали в обществе эксцентричным – в лучшем случае или слегка чокнутым – в худшем, и боялась найти в глазах его сиятельства подтверждение этого суждения. За какие-нибудь двадцать четыре часа мнение графа стало значить для нее гораздо больше, чем ей хотелось себе в этом признаться. Потупившись и сохраняя бесстрастное выражение лица, она выскользнула из гостиной.

Джеффри молча наблюдал, как, грациозно качнув бедрами, Каролина Вудли выпорхнула из комнаты и дверь закрылась за ней, лишив его возможности любоваться этой очаровательной девушкой. Его мысли смешались. И только услышав громкий вздох миссис Хибберт, граф оторвал взгляд от двери.

– Что-то не так, миссис Хибберт? – спросил он, повернувшись к леди, и черты его лица заострились, приняв настороженное выражение.

Он вдруг со всей ясностью осознал, что светская дама, оказавшись в своей стихии, способна вызвать панику у любого, даже самого храброго из мужчин. Как и его мать, миссис Хибберт как будто ничего не знала и не хотела знать, кроме модных журналов, но в какой-то неуловимый момент выражение полного идиотизма вдруг бесследно исчезало с ее лица. И похоже, с миссис Хибберт только что это и произошло.

Джеффри поймал на себе ее испытующий взгляд. Тетушка Каролины изучала его, оценивала, и ее проворный ум стремительно обрабатывал полученную информацию. Джеффри стало не по себе, и он уже подыскивал благовидный предлог, чтобы поскорее покинуть этот дом. Но тут светская львица заговорила, и граф понял, что опоздал.

– Знаете, милорд, а ведь я знакома с вашей матушкой уже много лет, – неожиданно изрекла она.

– Да, мне это известно, – кивнул Джеффри. – Вы с матушкой вместе ходили в школу. Уверен, она будет счастлива в самое ближайшее время нанести вам визит. Но, боюсь, я должен ид...

– Правда, мы сблизились с ней по-настоящему не так давно, – продолжала хозяйка дома, как ни в чем не бывало. – Вероятно, именно по этой причине мне кажется, милорд, что мы с вами очень хорошо знакомы, хотя встречаемся редко.

Джеффри похолодел и осторожно поставил чашку на стол, не выдав ни единым жестом своих эмоций.

– Прошу меня извинить, миссис Хибберт, но, к сожалению, у меня назначена встреча...

– Так вот, поскольку мы с вашей матушкой близки, я думаю, что могу быть с вами откровенной и рассчитывать на вашу порядочность.

Он догадывался, чего от него ждут, и ответил прежде, чем успел подумать.

– Смею вас уверить, сударыня, меня считают исключительно порядочным человеком. – С этими словами Джеффри поднялся и выразительно посмотрел на дверь.

– Вот и хорошо. Тогда, может быть, мы перейдем наконец к сути проблемы? – невозмутимо продолжала тетушка.

Он замер. Задавать вопросы ему не хотелось. Проявить любопытство – значит собственноручно подписать себе смертный приговор. От матери Джеффри знал, что миссис Хибберт отличалась невероятной навязчивостью» Судя по вступлению, их разговор обещал вылиться в безудержный словесный поток, не сдерживаемый общепринятыми рамками светской беседы. Его мать находила миссис Хибберт «освежающе правдивой», хотя, что конкретно она имела в виду, он затруднялся сказать. Кроме всего прочего, мать просила сына относиться к семейству Хибберт с великодушным снисхождением.

Но с другой стороны, его матушка не заставляла его торчать в гостях, давая возможность миссис Хибберт втравить его в какую-то одной ей известную авантюру. Следовательно, Джеффри мог бы спокойно уйти, не подвергаясь угрызениям совести. Дверь находилась всего в трех шагах. Спасение было рядом. Он еще мог ретироваться. Он был в этом уверен.

Джеффри так бы и поступил, если бы вопрос не касался Каролины. Проблемы сватовства и хитроумные замыслы женщины, пусть даже лучшей подруги его матери, графа ничуть не волновали, пока речь не зашла о крошке Вудли. И теперь графу стало очень любопытно узнать, что же замышляет тетка Каролины.