Моя безумная фантазия - Карен Рэнни Страница 11

Покачивающийся экипаж, колени, на которых она отдыхала, приглушенное дыхание, пульсация в голове — все соединилось и превратилось для Мэри-Кейт в вереницу бесконечных минут, пока они ехали в темноте. — Мы уже почти приехали. Уже скоро… Скоро, скоро он будет здесь! Она не вынесет этой радости.

Лес вокруг нее пел о весне. Сквозь зелень травы пробивались желтые цветки крокуса, птицы кормили крикливых птенцов, рыхлая земля под ногами пахла сырой зимой и плодородием самой природы.

Алиса подобрала юбки и закружилась на траве, чувствуя себя юной и беспечной, как ребенок, очарованный обещаниями весны. Она засмеялась: глупая и до самозабвения влюбленная!

Он ждет ее! Она должна бежать к нему. И снова поведать о своей самой сокровенной тайне…

— У вас есть настойка опия, чтобы снять боль?

— Нет.

— А вы не взяли с собой дурацкого тонизирующего средства того врача?

— Я не стану его принимать, — сказала Мэри-Кейт и попыталась повернуться.

Он остановил ее, положив ладонь ей на голову. Волосы у нее были мягкие, кудрявые, так и хотелось их погладить. Не сдвигая ладони, Арчер запустил пальцы в густые кудри, не осознавая, что жест, которым он хотел ее успокоить, превратился в ласку.

А Мэри-Кейт позволила себе наслаждаться бессознательными поглаживаниями, не чувствуя никакой вины. Они оставались так некоторое время, плененные молчанием и не спешившие его нарушать.

— Мне уже лучше. Правда, — сказала наконец Мэри-Кейт.

Он отпустил ее, и она села, поспешно перебравшись в свой угол.

— И часто это случается?

— Достаточно часто.

— А именно?

В его голосе прозвучала особая, предостерегающая нотка, которую Мэри-Кейт уловила и которой подчинилась. У нее не было настроения сопротивляться: что-то давило на нее, похожее на печаль, но жалящее, как зависть.

— Раз в день, иногда два.

— Доктор Эндикотт не дал вам никакого лекарства?

— Я его не просила. Он прописал бы еще одно тонизирующее средство или что-нибудь другое не менее ужасное.

— До столкновения у вас, видимо, не было головных болей? — В каждом слове таилось раздражение.

— Уверяю вас, были.

— Но не такие?

— Вы пытаетесь определить степень вашей вины? — Она улыбнулась, что причинило ей мучительную боль.

— Я вполне признаю свою часть вины, мадам.

— Но не потому, что я этого требую. Мэри-Кейт не совсем понимала, почему он так зол на нее. Потому что пожалел? Потому что ей было плохо, а он погладил ее по волосам, невольно смягчившись?

Вспышка света, и фонарь снова загорелся, настолько ярко, что она отвернулась.

— Где Алиса? Мы так и не разобрались в этом вопросе.

— Вы опять за свое? Почему вы думаете, что я знаю, где ваша жена?

— Из-за предостережения, с которым вы обратились к Джереми, естественно. О какой опасности вы говорили, мадам? Алиса собирается извести меня? Или кто-то из членов моей знаменитой семьи вступил с ней в заговор, желая убить меня и таким, образом отобрать у Сент-Джо-нов мои богатства?

Ей хотелось закрыть глаза, переждать нестерпимую боль, но его вопросы были столь нелепы, что она не могла не ответить:

— Тогда зачем она захотела, чтобы я вас предостерегла? В последний момент изменила свое решение? С трудом верится, не так ли? Алиса не может одновременно быть злоумышленницей и спасительницей.

Лицо Арчера потемнело, глаза стали безжизненными.

— Чего же она хочет? Развода или денег? Или того и другого?

Еще одна минута напряженного молчания, и ей показалось, что экипаж начал замедлять ход. Несколько отрывистых возгласов кучера подтвердили ее догадку. Мэри-Кейт с надеждой подумала о передышке: все что угодно, только не замкнутое пространство и компания Арчера Сент-Джона.

Когда экипаж остановился, она приподнялась, чтобы открыть дверцу, не дожидаясь, пока лакей развернет подножку. Арчер подался вперед и сильной рукой схватил девушку за локоть, не давая ей сбежать.

— Если скажете, я вам хорошо заплачу. Если раскроете подробности заговора, моя щедрость превзойдет все, что пообещала вам Алиса.

В крепкой хватке Мэри-Кейт ощутила скрытую угрозу. Она потерла пальцами свободной руки висок. Нет, не надо! Боль нарастала.

Помоги ему…

— Вы не понимаете? Я никогда не встречалась с вашей женой.

Она дотронулась кончиками пальцев до его груди. Этикет и приличия этого, разумеется, не допускали. Мэри-Кейт показалось, что она коснулась раскаленной плиты, ощущение жжения длилось одну секунду. Она не убрала пальцы, словно заявляя свои права и защищая его. Ей хотелось утешить его, потому что слова, которые она собиралась произнести, по ее глубокому убеждению, отражали правду:

— Простите, но, к моему огромному сожалению, я уверена, что ваша жена умерла. Я думаю, она является мне.