Бедная Марта - Маурин Ли Страница 11

— Не расстраивайся ты так, мам, — мягко увещевал он ее. — Я ведь получу новую форму, ты забыла об этом? И в армии нам дадут кальсоны и носки, только, наверное, они будут цвета хаки. И куртку я тоже получу вместе со всем остальным, правда, называться она будет иначе.

— Ну, хорошо, сынок. — Марта покорно кивнула головой, не желая, чтобы он уехал из дома с мыслями о том, что его мать сошла с ума.

— Да, кстати, мистер Джонсон сказал, что в пятницу выдаст нам зарплату за две недели; я отдам ее тебе.

— О нет, не надо этого делать. — Марта настояла, чтобы половину заработка Джо оставил себе. — Вдруг тебе захочется купить что-нибудь? Плитку шоколада или лакричное ассорти, например. — Это были его любимые конфеты, на прошлое Рождество она ухитрилась подарить ему целых полфунта.

Наступило воскресенье. Обитатели Кингз-корт откуда-то узнали о том, что сегодня утром Джо Росси, которому всего четырнадцать лет, отправляется на войну. Все соседи пришли проводить его. Кое-кто из них принес с собой подарки: вязаный шарф и перчатки, расческу и потрепанный кожаный бумажник, который Джо тут же гордо спрятал во внутренний карман. Дуглас Хоутон, старый служака, которому было уже девяносто с лишним лет, подарил ему книгу «Записки Пиквикского клуба», написанную каким-то джентльменом по имени Чарльз Диккенс.

— Она подписана автором, сынок, верно тебе говорю, — заверил Дуглас. — Я купил ее, когда жил в Лондоне. — Ходили слухи, что некогда у Дугласа Хоутона была респектабельная работа в банке, но он потерял ее из-за чрезмерного пристрастия к спиртному.

Из открытых окон дома, в котором обитал Джимми Галлахер, доносилась чарующая мелодия, при звуках которой у Марты всегда выступали слезы на глазах. Она знала несколько слов и негромко напевала, сидя на нижней ступеньке крыльца и глядя на то, как ее дорогому ясноглазому улыбающемуся мальчику пожимают руки, целуют его в обе щеки и похлопывают по плечу.

— …Я вижу долгую-долгую, извилистую тропинку, которая ведет в страну моих снов…

И вот настало время уходить. Неделю назад объявился встревоженный Франк, который от кого-то узнал о том, что задумал его младший брат. Вместе с Лили и Джорджи он собрался проводить Джо до самой «Ротонды», оставив Марту горевать на ступеньках в одиночестве. Джойс приходила попрощаться с братом накануне вечером.

Марта нетвердой походкой вернулась обратно в дом. На самом деле она ведь не осталась одна. Карло по-прежнему был рядом, храпел в постели, не удосужившись встать и попрощаться со своим сыном.

Перекрестившись, Марта поклялась, что никогда не простит его за это.

Понемногу жизнь вновь вернулась в обычное русло. Джо ушел, и ей осталось лишь беспокоиться о том, где он и что с ним. Марта все время думала о сыне, не переставая удивляться тому, как много людей подходило к ней, чтобы выразить свое возмущение тем фактом, что правительство сочло возможным призвать в армию четырнадцатилетнего паренька. Даже ее босс на фабрике, жестокий, грубый человек, которого никто не любил, вручил ей три шиллинга и шесть пенсов, распорядившись переслать их Джо. Марта поблагодарила его со слезами на глазах.

Кое-кто спрашивал у нее:

— Из-за чего вообще ведется эта проклятая война?

Марта отвечала, что не знает. Такое впечатление, что этого не знал никто. Германия не вторгалась в пределы Британии, Британия не оккупировала Германию, так почему они тысячами истребляли друг друга в чужой стране?

Джо не было уже неделю, когда впервые с тех пор, как они переехали в Кингз-корт, на коврик у двери Марты опустилось адресованное ей письмо.

Она узнала свое имя вверху на конверте и имя Джо внизу, но и только. Письмо было аккуратно написано карандашом — это она еще могла понять, буквы и завитушки явно выводила уверенная рука. И теперь все ее мысли были заняты тем, чтобы найти кого-нибудь, кто мог бы прочесть ей письмо и написать ответ.

Карло, по обыкновению, храпел в постели, и Марта не стала бы будить его, даже если бы наступил конец света. Лили хорошо читала, но они с Джорджи уже ушли в школу. А Марте отчаянно хотелось узнать, что же написано в письме, прямо сейчас, до того, как младшая дочь вернется домой. Но она не собиралась просить помощи у кого-либо из посторонних, чтобы весь мир узнал о том, что Марта Росси не умеет ни читать, ни писать. Пожалуй, в обеденный перерыв она сбегает во «Фредерик и Хьюз» и попросит Джойс прочесть ей письмо.

Джойс показывала покупательнице дамские сумочки, которые выглядели так, словно были сделаны из змеиной кожи. Марта остановилась возле прилавка, надеясь, что дочь заметит ее. Она подумала о том, что даже если бы у нее была куча денег, она ни за что не согласилась бы носить под мышкой бедную мертвую змейку.

— Мам, — прошипел знакомый голос, — ты выглядишь просто кошмарно. Уходи, пожалуйста, пока кто-нибудь не заметил тебя. Ничего не говори, ни слова, просто уходи и больше никогда не возвращайся. — Джойс отошла на несколько шагов от покупательницы. Она говорила очень тихо и при этом избегала смотреть на мать.

— Но я получила письмо от нашего Джо, родная моя, — шепотом ответила Марта. — И хочу, чтобы ты прочла его мне и написала ответ, если тебе не трудно, конечно.

— Я не могу; по крайней мере, я не могу даже говорить об этом сейчас, пока я на работе. Я зайду к тебе завтра вечером, и тогда ты покажешь мне письмо; сегодня я занята. А теперь уходи, пожалуйста, и немедленно!

— Завтра можешь не приходить, наша Лили прочтет мне письмо, — сухо ответила Марта.

Пожалуй, еще никогда она не испытывала такого унижения. Слова Джойс причинили ей невыносимую боль. Повернувшись, Марта направилась к выходу, шагая мимо кожаных перчаток, губной помады, баночек с пудрой и кисточек, сверкающей бижутерии и драгоценностей. Она чувствовала себя чужой в этом месте и знала, что это никогда не изменится.

Марта уже подошла к вращающимся дверям, когда чья-то рука легла ей на плечо и ласковый голос произнес:

— Простите, мне показалось, будто вы говорили, что вам нужно прочесть письмо? Если хотите, я могу вам помочь.

Молодая женщина, положившая руку ей на плечо, была выше Марты как минимум на полголовы и при этом была худая как спичка. У нее были чудесные розовые щечки и губки, ясные карие глаза и блестящие волосы цвета мускатного ореха, заплетенные в тугую косу, доходившую до середины спины.

— Меня зовут Кейт Келлауэй, — представилась девушка.

— Марта Росси, — пробормотала Марта.

— Вернемся к вашему письму. Хотите, пойдем в «Воланти» на Болд-стрит и выпьем по чашечке кофе?

— Не думаю… — Марта все утро шила мешки, и ее одежду, а также лицо и волосы покрывал тонкий слой пыли, о чем ей, кажется, следовало вспомнить до того, как она явилась во «Фредерик и Хьюз» и поставила свою дочь в неловкое положение. — Не думаю, что я одета подобающим образом.

— На мой взгляд, вы выглядите вполне нормально. Но, если хотите, давайте пойдем туда, где вы будете чувствовать себя более уверенно. — В отличие от Джойс, Кейт Келлауэй, похоже, ничуть не возражала против того, чтобы ее видели в обществе Марты. — Как насчет кафе на Центральном вокзале? Но надолго я задержаться не смогу; понимаете, сейчас у меня обеденный перерыв и в половине второго я должна вернуться в колледж. Давайте поспешим, если вы ничего не имеете против.