Любимая ученица. Книга 2. Испытание чувств - Диана Морьентес Страница 11

Медленно сняла с него майку. Хотелось целоватьего шею, плечи... Но она еще никогда этого не делала и волновалась: можно ли?Продолжала ласкать его грудь ладошками и чувствовала, что ее парень стал чаще иглубже дышать.

-- А что, -- спросила она тихо, -- когда людиначинают жить вместе, они перестают целоваться?

-- Знаешь, часто именно так и бывает, --подтвердил он.

-- Я так не хочу! -- заявила она красноречиво.

-- Я тоже.

Максим прикрыл глаза и дотянулся до ее губ.Сперва коснулся их только кончиком языка, потом поцеловал крепче. Наташа судовольствием отвечала ему.

Несколько месяцев назад, когда целоваться с нимеще было непривычно, Наташа удивлялась, как же подходит ей этот мужчина. Он какбудто понимает все ее желания, целует ее как раз так, как ей этого хочется:нежно и романтично. Они как шестеренки одного механизма - идеальноесоответствие. А то, что он делает языком - это просто песня! С Кареном былосовсем не так.

Девушка обнимала своего парня и водилакончиками пальцев вдоль по его позвоночнику, по лопаткам, иногда забираясьладошками на плечи. Он всего лишь держал ее за талию и целовал, как обычно, носейчас она чувствовала что-то новое. В какой-то момент Максим потерял контрольнад своими руками, и они скользнули ниже, на бедра. Наташа вдруг непроизвольнона вдохе задержала дыхание - промелькнуло такое впечатление, что она мчитсявниз на американских горках... Наверно, именно эти ощущения и приводят мужчинуи женщину в одну постель. Она боялась, но не отказалась бы заменить массажкое-чем посмелее.

-- Нет, только массаж, -- как бы в ответ на еемысли, отстраняясь от нее и переводя дыхание, напомнил сам себе Максим.

-- Почему? -- девушка заглянула ему в глаза.

-- По многим причинам. Когда-нибудь ты узнаешьи поймешь их все.

Одной из причин была Наташина мама, котораязвонила Максиму и угрожала, что отведет Наташу к гинекологу, и если онаокажется не девственницей, заявит на Максима в суд. На что Максим отвечал, чтосвои права знает (спасибо юристу-Костику), и уголовная ответственность ему негрозит, потому что возраст, с которого секс не считается преступлением -четырнадцать лет. А Наташе уже пятнадцать.

Конечно, мужчина скрывал эти звонки от своейдевушки. А ее маму старался убедить, что и по собственной инициативе он намеренвоздерживаться от секса с Наташей до ее совершеннолетия. Но только потому, чтосчитает именно этот возраст достаточным для начала половой жизни девушки.

А Наташа могла представить себе только однупричину его отказа: он ее не хочет. Она недостаточно привлекательна для него.

***

-- А ты купишь мне "Cool Girl"? --Наташа робко притормозила любимого возле газетного киоска. -- Я раньше каждуюнеделю покупала, это журнал для подростков, там про звезд шоу-бизнеса, промоду, про отношения... Он недорогой.

-- Да я куплю, конечно! -- кивнул Макс,разрываясь между Наташей и Катей, которой после пляжа приспичило съестьмороженое. -- Мне самому интересно почитать молодежные журналы, я же должензнать, чем интересуются мои ученики. Катя, не свинячь! Вон, Наташа же свойфантик от мороженого выкинула в мусор, а ты...

А Катя изо всех сил прикрепляет круглую бумажкуот пломбира на стенку киоска.

-- Катя!

Со второй попытки она послушалась.

Дома Наташа перечитала в журнале все, кроместатьи о сексе. Как-то стыдновато было делать это в присутствии Максима. Но онсам, заметив заголовок "Медленный секс", уточнил у девушки с улыбкой:

-- О чем там?

-- Я еще не дошла до этого, -- смутиласьНаташа.

-- Хочешь, я вслух почитаю?

-- Ты разве не боишься провокаций? --съехидничала девчонка.

-- Провокации в журнале для подростков? --ехидничал Макс взамен. -- Не боюсь.

Катюшка на полу трындела на маленьким детском"пианине", а Максим с Наташей развалились на удобном широком диване.Макс позвал девушку к себе на плечо, обнял ее, но тут же спохватился:

-- Может, ты голодная? Ты же обедать с нами нестала. Приготовить тебе что-нибудь?

-- Нет, -- улыбнулась она и, гладя его погруди, добавила романтично: -- Когда ты рядом, мне больше ничего не нужно.

Если он в хорошем настроении, то и у Наташиперманентное ощущение счастья. Так бывает через день. Вот парадокс: притом, чтоони с Максимом совпадают во мнениях по поводу семейной жизни, жить вместе импока не очень комфортно.

Впрочем - не сейчас. Сейчас летняя духотауступила место вечерней прохладе, открыты окна, с Максимом тепло и уютно, полицу витает его приятный низкий голос и комментарии по поводу статьи. Онсказал, что если бы писал статью о сексе для подростков, то написал бы именноэту.

***

-- Ты собираешься хоть что-нибудь делать подому?! -- воскликнул Максим, в очередной раз застав Наташу за просмотром всехвозможных телеканалов.

Девушка аж вздрогнула. Встрепенулась, какптичка, сменила свою ленивую развалившуюся позу на сосредоточенную в однойточке нового дивана.

-- Я делаю. Я готовлю.

-- Это я готовлю, -- поправил Макс. -- А тыразогреваешь.

-- Мою посуду, -- предложила следующий вариантНаталья.

-- За собой! Я тоже за собой мою.

Всё. Варианты закончились.

-- Почему ты не убираешь свою кровать?! --продолжал свое нашествие Макс.

-- Все равно вечером опять расстилать, -- ужене так смело оправдывалась девчонка.

-- Наташа, а полы? Из душа босиком не выйдешь -сразу снова ноги мыть надо. Я хотя бы работаю, а ты что делаешь?! Целыми днямиотдыхаешь, как барыня?

-- Не кричи на меня, -- робко попросила она.

-- А что это за книжка валяется на полу?! -- неостанавливался мужчина. -- Я тебе отвечу: это моя книжка. С моей книжной полки.Ты взяла без разрешения книгу о сексе, но ладно, бог с тобой, читай, если тебенравится. Но почему ты оставила ее на полу?! Трудно было сделать шаг хотя бы достола?

Наташа чувствовала, что сейчас заплачет, еслискажет хоть слово. Всем разумом понимала, что он прав, но вот тон его упрековпричинял суровую боль. Макс протер лоб тыльной стороной ладони, прочесал обеимируками волосы; стоя возле нее, смотрел на девушку сверху вниз, и от этого онаощущала себя маленькой, ничтожной. Разведя руками, уточнил:

-- Скажи, разве я слишком много прошу?

-- Максим, если бы ты просил, я бы все сделала.Но ты не просишь, ты только упрекаешь меня!