Гувернантка - Наталия Николаева Страница 11

Матушка подошла к стулу, со скрипом выдвинула верхний ящик и достала футляр из бордового бархата. Я смотрела во все глаза.

– Аннушка, я хочу подарить тебе эту прекрасную брошь. Эта вещь очень дорога мне. Но я хочу, чтобы она была у тебя, – матушка Мария протянула мне раскрытый футляр.

На черном бархате, лежала прекрасная бабочка. Ее раскрытые крылья сверкнули, словно две капли крови.

– Правда, прекрасные камни, – матушка повернула брошь к солнцу, – это рубины.

Я с замиранием сердца смотрела на бабочку. Какая красивая, но такая дорогая вещь. У меня никогда не было украшений. А тут такая красота.

– Спасибо, матушка. Но я не могу принять такой дорогой подарок. Она, наверное, стоит целое состояние.

– Я хочу, чтобы эта прекрасная вещь осталась у тебя. Это мой подарок тебе, и я не приму его обратно. Мне хочется, чтобы, глядя на брошь, ты вспоминала обо мне.

Матушка закрыла футляр и вложила его мне в руки. Я крепко сжала его, боясь потерять.

– Спасибо матушка, – только и смогла пролепетать я.

– А теперь идем, карета ждет, – подхватила меня под руку матушка. Мы вышли из кабинета в темный коридор монастыря. Пройдя вдоль знакомых мне с детства комнат, мы оказались на улице.

Во дворе я увидела знакомую карету. Кучер держал дверцу открытой. Мои вещи уже лежали на верху экипажа, крепко привязанные. Возле кареты стояла расстроенная сестра Джулиан. Всхлипывая, она обняла меня.

– Пусть удача улыбнется тебе, – вытерла щеку монашка.

– Спасибо, – я обняла сестру Джулиан.

Вот в таких ситуациях можно лучше узнать человека. Раньше сестра Джулиан была суровой, никогда не улыбающейся женщиной. Казалось, что она железная. Ничто не могло вывести ее из себя. А сейчас передо мной совершенно другой человек. Добрая, отзывчивая и по-матерински нежная. Видно, что она искренне рада за меня. Возможно, она подумала, что также как и я, могла когда-то попасть на службу в знатный богатый дом и ее судьба сложилась бы иначе. Сестра Джулиан отошла в сторону. Ее лицо стало приобретать знакомое выражение. Видно, что ей неловко из-за того, что она на несколько минут потеряла самообладание. Я улыбнулась.

Матушка Мария подошла ко мне. Кучер почтительно поклонился.

– Ну, все, дорогая, пора в путь. Помни, все будет хорошо.

Матушка обняла меня, но быстро отстранилась.

– Иди, карета ждет, а то мы так никогда не распрощаемся, – сказала мать-настоятельница.

– Я уже даже не знаю, что лучше: ехать или остаться тут?

– Конечно, ехать, это уже решенный вопрос. Ты скоро привыкнешь к новому месту, – подтолкнула меня к карете матушка Мария.

Кучер предложил руку и я села в экипаж. Выглянув из окна, увидела матушку и сестру Джулиан. Они стояли рядом и плакали. Я помахала им рукой. Карета двинулась. А я все смотрела в окно, пока на горизонте фигуры женщин не превратились в две маленькие точки. Карета уносила меня к новой жизни. Я удобно устроилась на мягких подушках. В голове гудело. Как страшно начинать новую страницу жизни. Может лучше, было остаться в монастыре. Ну, уж нет. Я давно решила, что хочу перемен. А теперь, когда представилась такая возможность, я расклеилась. Настройся, Анна, на лучшую жизнь. Герцогиня добрая женщина, я умею ладить с людьми. Все должно получиться. Нужно настраиваться на лучшее.

Хотя на улице достаточно тепло, меня пробирала дрожь. Я сильнее закуталась в накидку. Рука ощутила маленький футляр. Это же подарок матушки. Из потайного кармана я достала его. Какой же дорогой подарок сделала матушка. И куда, собственно, я смогу надеть такую вещь? Может показаться странным, что простая гувернантка владеет такой драгоценностью. Нужно будет спрятать ее подальше. И все же, какая прелесть, эта брошь. Я провела рукой по крыльям бабочки, и рубины заиграли ярким бликами в солнечном свете. Закрыв футляр, я убрала его в карман.