P.S. I Miss You. Я по тебе скучаю - Уинтер Реншоу Страница 11

– Хорошо выспался ночью? – Я чищу зубы в нашей общей ванной комнате, открыв дверь, и слышу в коридоре тяжелые шаркающие шаги.

Миг спустя в дверном проеме возникает Саттер – без рубашки, с волосами, уложенными муссом, – и опирается ладонью о косяк.

– Поверить не могу, что ты это сделала, – говорит он.

– То есть? – Я изображаю дурочку и, прищурившись, смотрю на его отражение в зеркале. – Я не совсем понимаю, о чем ты.

– О Миган, – поясняет он, протирая глаза. – Ты влезла между ней и мной.

– А-а-а, – тяну я. – Ты об этом…

Саттер прислоняется спиной к дверному косяку и складывает руки на груди. Лицо у него хмурое, на лбу складки, и я гадаю – может быть, он и спал с таким выражением лица?

Скорее всего.

– Хреново, когда ты строишь планы, а кто-то другой их срывает. – Я промокаю губы полотенцем и ставлю зубную щетку обратно в стаканчик. Протиснувшись мимо Саттера в коридор, я оборачиваюсь. – Я говорила тебе – не шути со мной, Саттер.

– Я с тобой не шутил. Я спасал тебя от большой ошибки.

– Должно быть, ты реально держишь меня за дуру, – говорю я, закатывая глаза. – Но со мной это не прокатит. Ты сделал это не по доброте сердечной, поскольку я не уверена, есть ли у тебя вообще такое качество. Ты вовсе не спасал меня. Ты просто повел себя как полный урод, потому что тебе это, похоже, нравится.

Он смотрит на меня, не говоря ни слова. Не знаю, разозлила ли я его или же он просто переваривает мои слова и ничего не отвечает, потому что понимает, что я права.

В любом случае, мне на это совершенно наплевать.

Я разворачиваюсь и направляюсь в свою комнату, но в тот самый момент, когда я поворачиваю дверную ручку, Саттер откашливается.

– Ты действительно считаешь, что для того, чтобы сделать карьеру, нужно непременно сосать сморщенные члены? – спрашивает он. Повернувшись к нему, я отвечаю:

– Я окажу тебе услугу и сделаю вид, что ты этого не говорил.

Он пожимает плечами, словно это не имеет никакого значения.

– Правда глаза колет.

– Правда? – Я скептически усмехаюсь. – Правда состоит в том, что у меня было назначено свидание с мужчиной, а ты прогнал его прочь, потому что… черт знает почему… потому что ты сам, наверное, хочешь переспать со мной? И тебе завидно, что кто-то вдвое тебя старше более успешен, чем ты?

Он неспешно растягивает губы в улыбке.

Это красивая, идеальная, самоуверенная улыбка, которая мгновенно заставляет меня забыть о моей сильной неприязни к нему… лишь затем, чтобы почти сразу об этом вспомнить.

– Дело не в успешности, – отвечает он. – Дело в принципе и в ситуации. Ты действительно считаешь, что какой-то шестидесятилетний тип хочет встречаться с тобой ради чего-то, помимо секса? Ты действительно полагаешь, что у него благородные намерения? Или ты думаешь, что он просто хочет похвастаться перед своими друзьями юной красавицей? Молоденькой клевой старлеткой, которую он взял под крылышко, пока она ему не наскучит и он не начнет искать другую?

– Он – важный человек в киноиндустрии, – объясняю я. – У него весомая репутация, и при мне он никогда не позволял себе грубостей и неуважения.

Только сейчас до меня дошло, что Саттер назвал меня красавицей. Или он говорил в каком-то более общем смысле? Или он имел в виду, что считает именно меня красивой? Какое это имеет значение? И какое мне до этого дело?

Нет. Это совершенно не важно.

И мне это абсолютно безразлично… по крайней мере, должно быть безразлично.

Саттер неспешно аплодирует.

– Ну прямо весь из себя джентльмен, судя по твоим словам. Беру обратно все свои слова. Для таких людей, как он, совершенно нормально подцеплять таких девушек, как ты.

– В каком смысле – «таких девушек, как я»? – интересуюсь я.

– Мне действительно нужно это объяснять? – Он взмахивает рукой. Я киваю и молча жду, скрестив руки на груди.

– Ну, понимаешь, таких девушек… девушек, которые выглядят как ходячий секс.

– Ходячий секс? – переспрашиваю я. Меня много как называли, но только не так. – Что это вообще значит?

Он устремляет взгляд куда-то поверх моей головы, словно пытаясь собраться с мыслями и найти правильные слова, дабы выбраться из тупика, куда сам себя загнал.

– Ты считаешь, что я сексуальна, – отвечаю я вместо него, поскольку он, похоже, в затруднении. Наши взгляды встречаются. – К несчастью для тебя, я предпочту морщинистый член тому, что можешь предложить мне ты.

Он сжимает зубы, потом скалит их в притворной усмешке, проводит рукой по подбородку и заявляет:

– Куколка, тебе ужасно повезло.

Я закатываю глаза.

– Будь любезен, не называй меня так.

Саттер кривит губы. Ему нравится подкалывать меня.

– Впрочем, я понимаю. Отказ – горькая пилюля, – продолжаю я. – Но вот тебе маленькая крупица мудрости в утешение: тебе будет легче, если ты постараешься убедить себя, будто вообще этого не хотел. Можешь записать это где-нибудь.

Я оставляю его стоять в коридоре, а сама ухожу в свою комнату, запираю дверь и дергаю дверную ручку, чтобы проверить, не сломан ли и этот замок – а то с Саттера станется «случайно» ввалиться и сюда через три с половиной секунды.