Последняя из рода Тюдор - Филиппа Грегори Страница 11

Сама идея о том, что я могу искать убежища в доме матери, спасаясь у нее от дома еще менее дружелюбного, позволила мне впервые увидеть значение слов, сказанных Господом Еве: «Жене сказал: умножая умножу скорбь твою в беременности твоей; в болезни будешь рождать детей; и к мужу твоему влечение твое, и он будет господствовать над тобою» ^[5]. Ибо в самом деле, скорбна участь женщины, а на примере Евы мы видим, что участь жены еще тяжелее.

Леди Дадли и моя мать договорились о том, что мне будет позволено жить с родителями, если я буду регулярно приезжать к Дадли на ужины. И первые недели моей замужней жизни проходят именно таким образом. Но леди Дадли нарушает эту договоренность, зайдя перед ужином в жилые покои, где мы с Гилфордом сидели в напряженном молчании, и произнеся:

– Джейн, ты сейчас пошлешь за своими вещами и одеждой. Ты останешься здесь сегодня и вообще, отныне ты будешь жить здесь.

Я поднимаюсь со своего места и склоняюсь перед ней в поклоне.

– Я думала, что после ужина поеду домой, – отвечаю я. – Моя мать ожидает меня дома.

В ответ она качает головой:

– Сейчас все должно измениться. Милорд прислал письмо и велел тебе находиться здесь, поэтому ты будешь с нами. Мы должны быть готовы.

Гилфорд, вскочивший на ноги сразу же, как только увидел мать, падает перед ней на колени, и она в знак благословения кладет руку на его курчавую голову.

– Мы должны быть готовы? Выходит, ему стало хуже? – с нетерпением переспрашивает он.

Я перевожу взгляд с женщины на ее коленопреклоненного сына.

– Кому хуже? – спрашиваю я.

Она коротко раздраженно восклицает в ответ на мою непонятливость.

– Оставьте нас, – говорит она своим фрейлинам. – Сядь, Джейн. Гилфорд, сын мой возлюбленный, подойди ко мне.

И он встает позади нее, напоминая мне Мистера Ноззла на плече Катерины, и наблюдает за моим лицом, пока его мать передает мне известия.

– Королю, да благословит Господь его душу, стало хуже. Ты хотя бы знала, что он болен?

– Конечно, знала. Я часто составляю ему компанию.

– Ну так вот, ему стало хуже. Его доктор сказал, что до лета он не доживет.

– Даже до лета не доживет? – Как быстро, этого не может быть! Я думала, что он еще успеет жениться и произвести на свет наследника! Мне и в голову не приходило, что он может уйти уже в этом году.

– Господи, спаси и сохрани его величество! – потрясенно прошептала я. – Об этом я не знала. Но как такое может быть? Я думала, что он всего лишь…

– Это не имеет значения, – перебивает она меня. – Сейчас самое важное – его завещание.

На самом деле важнее всего его бессмертная душа, но об этом сейчас я ей сказать не могу.

– Потому что он его изменил, – добавляет она, и в ее голосе слышится торжество. – И все его советники приняли эти изменения.

Она бросила взгляд на Гилфорда, который в ответ ей улыбнулся.

– Об этом позаботился твой отец, – сказала ему она. – Он готов к любому развитию событий.

– Король исключил своих сводных сестер из линии престолонаследников, – быстро произнесла она, обращаясь уже ко мне, не обращая внимания на мое удивленное восклицание.

Я снова поднимаюсь на ноги, словно для того, чтобы собраться с духом, мне необходимо стоять.

– Этого не может быть, – медленно произношу я, решившись на конфронтацию с этой женщиной. Я знаю, что по линии наследия первой идет принцесса Мария, что бы я ни думала о ее вероисповедании, и что никто не посмеет оспорить ее право на корону. Наследников нельзя выбирать произвольно, а корону передавать по своему усмотрению. Это правило незыблемо, и король знает об этом, равно как и все его королевство с верноподданными. Что бы ни говорил мой отец, король не может сам выбирать себе наследников. Если нет наследника мужского пола линии Тюдоров, король не имеет права выбирать между кузинами.

– Дела обстоят именно таким образом, – весомо объявила леди Дадли. – И она обо всем узнает уже после смерти короля.

Внезапно я холодею от мысли о том, что становлюсь участницей государственной измены. Да сами разговоры о смерти короля – уже измена. А как назвать то, что мы здесь говорим, оспаривая наследное право принцессы королевской крови?

– Пожалуй, мне стоит поехать домой, – осторожно произношу я.

– Ты останешься здесь, – огрызается она. – Хватит уже бегать к своей мамаше.

Я с упреком смотрю на своего мужа, которому явно не приходилось бегать к своей мамаше. Просто потому, что он никогда не отходил от нее дальше чем на шаг.

– Ты должна быть здесь, чтобы мой муж мог быстро доставить тебя в Тауэр, – решила пояснить она.

Я тихо вскрикиваю. Последний известный мне человек, которого ее муж сопровождал в Тауэр, закончил жизнь на плахе. Это был Эдуард Сеймур.

– Да нет же, глупая, – с раздражением бросает она. – Ты должна будешь прибыть в Тауэр в связи со смертью короля. Надо, чтобы тебя там видели в этот момент. Мой муж хочет присматривать за тобой, чтобы тебе ничего не угрожало.

Она говорила слишком невероятные вещи и слишком немыслимые, чтобы я даже попыталась в них поверить. Я точно знаю, что ни мать, ни отец никогда не позволят мне появиться в Тауэре в сопровождении Джона Дадли.

– Я еду домой, – твердо заявляю я и направляюсь к двери. Моя баржа ожидает меня у причала, а моя свита – в приемных покоях. И никто не посмеет помешать мне отправиться домой, с новостями о том, что Дадли лишились рассудка и считают, что могут изменить очередность престолонаследия. Мало того, они хотят отвезти меня в Тауэр!

– Останови ее, – велит леди Дадли своему отпрыску.

Тот делает шаг вперед и хватает меня за запястье.

– Отпусти немедленно! – шиплю я, тут же развернувшись к нему.

На его лице появляется гримаса, словно бы котенок Катерины неожиданно превратился в хищного зверя и расцарапал ему лицо, и он тут же меня отпускает. Я же не упускаю этого шанса и опрометью бросаюсь вон из комнаты, а затем с топотом бегу по настилу пристани.

– Отдать концы! – запыхавшись, произношу я и начинаю счастливо смеяться. Я свободна.