Молчаливая роза - Кэт Мартин Страница 11

— И сколько ей тогда было лет?

— Тринадцать. — Ада Микс покачала головой. — Насчет девочки ходили разные слухи. Говорили, к примеру, что капитан Стаффорд относился к ней как к служанке.

А помещение для слуг находилось как раз на третьем этаже.

— Племянница, стало быть, спала в Желтой комнате, Девон не спрашивала, она утверждала.

— Энни провела здесь большую часть своей жизни. какое-то время она уезжала из дома, но когда Флориан и Мери умерли, дом сделался ее собственностью и она вернулась.

Девон вспомнила о своем блокноте с записями, покоившемся на дне чемоданчика. У нее было такое чувство, что, когда она сидела в Желтой комнате и делала записи, кто-то водил ее рукой. Это было и тогда, когда она описывала одинокую молодую девушку, получившую в этом доме свою долю страданий.

— Энни жила с ними, повторила Девон, — но у Флориана и Мэри не было больше детей — после Бернарда, хочу сказать.

— Трудно сказать, что именно тогда произошло. Они ли в разных комнатах на втором этаже. Надеюсь, вы понимаете, на что я, намекаю?

Девон все отлично поняла.

— Это портрет капитана Стаффорда? — Она указала один из висевших на стене изрядно вылинявших черно-белых портретов, вставленных в овальные рамки.

— Да, это Флориан, а это Мэри. Он был хорош собой, вы не находите? Все мужчины из рода Стаффордов были смуглы черноволосы и чертовски привлекательны. Мэри была существом тихим, но ее муж обладал бешеным характером. В городе его многие побаивались.

Кажется, я начинаю понимать почему. Девон еще раз взглянула на портрет. Темные, четко прорисованные брови, квадратные скулы. Пронзительные черные глаза капитана были холодны и, казалось, заглядывали прямо в душу, тем не менее лицо этого человека словно притягивало к себе, хотя Девон вряд ли смогла бы объяснить, отчего оно оказывало на нее такое сильное воздействие.

— Сколько лет было Флориану, когда умер его сын?

— Около тридцати.

— А когда Энни перебралась к ним в дом?

— Когда ему было под пятьдесят. Это случилось через двадцать лет после того, как умер его брат.

Сильный, интересный мужчина, достигший середины жизненного пути, у которого в течение долгих лет не было отношений с женщинами. Но вот появляется хрупкая юная девушка и оказывается в полнейшей его власти. Девон вспомнила слова, которые вписала в свой альбом. Он сделал ей больно. И дальше. Она его ненавидела.

— А это кто? Энни? — Девон указала на маленькую фотографию, висевшую под портретами.

— Она точно хорошенькая, да? — Энни Стаффорд, нежная блондинка с темными добрыми глазами. Что и говорить, очень привлекательная особа. — Ее многие поминали добрым словом, хотя она жила как затворница.

— Это тоже она, — сказала Девон, рассматривая другой выцветший снимок. На лице девушки, казалось, застыло затравленное выражение, никак не соответствовавшее тому, что было на первой фотографии.

— Этот снимок сделали пятью годами позже.

— А кто, собственно, является владельцем дома сейчас? — поинтересовалась Девон.

— Джонатан Стаффорд. Праправнук Шеридана Стаффорда, дяди Флориана. Это единственный Стаффорд, который все еще продолжает строить корабли. Поскольку ни у Уильяма, ни у Флориана не было детей, большая часть фамильного состояния записана на него.

Интересно, откуда я знаю это имя?

— Что еще вы можете мне рассказать?

Миссис Микс подозрительно взглянула на Девон: требовательный тон гостьи ей явно не понравился.

— Скажите, отчего все это вас так интересует?

— Любопытство, вот и все.

— Сожалею, но мне надо идти.

— Тогда еще один вопрос, на этот раз последний. Кто-нибудь из гостей не упоминал встроенный шкаф в Желтой Комнате в какой бы то ни было связи? Из него доносится очень странный запах — плесени, что ли? У меня такое ощущение, что со шкафом связано нечто ужасное.

— Об одежном шкафу в Желтой комнате никто ничего не говорил. Хотя одна парочка — из тех, что спали в Зеленой комнате рядом, — утверждала, что, пока они не затворили створки своего встроенного шкафа, сон к ним не шел. Леди еще упомянула о каком-то ящике, который, дескать, постоянно являлся к ней во сне. По мне, это все буря в стакане воды — люди сами заводят себя по пустякам.

— Ящик? — повторила словно эхо, Девон прокатывая это слово во рту, будто леденец. Нет, не ящик — сундук. Древний, старомодный, из тех, что имелись в обиходе моряков много лет назад. Он был украшен зеленым орнаментом в шотландском стиле.

— Так она говорила.

— Стало быть, это имело место в комнате, что рядом с Желтой?

— Я и говорю, речь шла о встроенном гардеробе в комнате, что находится рядом с вашей, — поправила ее миссис Микс. — Этот шкаф, знаете ли, один — на две комнаты. Так по крайней мере было до тех пор, пока мы не заложили его с одной стороны кирпичом.

Девон покачнулась на каблуках, но сохранила равновесие, ухватившись за мраморную столешницу.

— Понятно.

— Послушайте, миссис Галвестон…

— Моя фамилия Джеймс. Девон Джеймс. — Почему она упомянула об этом, она и сама не смогла бы ответить Отчего-то это было для нее важно. Пока она не вышла замуж за Майкла, все должно было оставаться как прежде.

— Ну что ж, миссис Джеймс, я полагаю, вы не хотите устроить кому-либо неприятности, ведь так? Нам не нужны дурные отзывы о заведении. Правда, так было раньше…

— Раньше? — в нетерпении перебила Девон. — Когда же это?

Тут миссис Микс вдруг закудахтала, словно наседка, оберегающая своих цыплят.

— Больше я отвечать на ваши чертовы вопросы не стану. Вам с вашим другом лучше отсюда уехать, как вы, кажется, и намеревались поступить. — Окинув любознательную постоялицу враждебным взглядом, Ада Микс развернулась на каблуках и умчалась прочь, оставив Девон с недоумением взирать ей вслед.

Когда подошедший Майкл тронул ее за локоть, Девон чуть не подскочила от неожиданности.

— Господи, как ты меня напугал! — Она поднесла руку к груди, словно пытаясь успокоить бешено стучащее сердце.

— Извини, — вежливо сказал Майкл, не выражая, впрочем, особого раскаяния.

— Если ты готов, то поехали. Чем раньше мы отсюда уберемся, тем лучше я буду себя чувствовать.

Некоторые гости тоже заторопились с отъездом, всем своим видом демонстрируя облегчение сродни тому, какое ощущала Девон. Она подумала, что и у них, вероятно, ночь прошла не слишком спокойно.

Прихватив несессер, который Девон оставила в столовой, Майкл взял ее под руку и повел к выходу. Их шаги эхом отзывались в пустынном холле. Оказавшись на пороге, Девон оглянулась, чтобы еще раз оглядеть дом. Она подумала о детях, чьи судьбы так или иначе были связаны с этим домом, и о том, что с ними произошло. К горлу у нее подступил комок, и она поняла, что ей вовсе не хочется отсюда уезжать. Казалось, пальцы несчастных детишек хватали ее за рукав и требовали, чтобы она осталась.