Князь ночи - Жюльетта Бенцони Страница 11

Но нет. Вместо того чтобы броситься вперед, волк сел, словно у него в запасе было еще довольно времени, и облизнулся… Его миролюбивая поза не внушила Гортензии доверия, но позволила издать настоящий вопль, отраженный эхом от стен ущелья. Вероятно, привыкший к такого рода возгласам тех, кто встречался на его пути, зверь не двинулся с места… И тут она услышала сильный мужской голос:

– Не надо кричать, вы взбудоражите Светлячка! Следуйте за ним, и он приведет вас к костру!

Голос шел оттуда, где горел огонь. Едва он прозвучал, волк встал, повернулся к ней спиной, но перед тем, как двинуться вниз, оглянулся, чтобы удостовериться, что она идет за ним. Гортензия поднялась на ноги. Ее страх несколько ослабел, но она все еще не очнулась от потрясения и поэтому инстинктивно повиновалась тому, кто ее подзывал.

Пошатываясь и хватаясь руками за деревья в поисках опоры, она последовала за волком, но вдруг он круто повернул направо. И вовремя; если бы девушка продолжала идти, не сворачивая, она неминуемо угодила бы в многометровый провал. Плоская скала, не имевшая никаких выступов, прямо под ногами обрывалась отвесно вниз, словно береговой утес. У ее подножия снова начинался лес. И там на поляне горел костер. Хотя глаза Гортензии немного привыкли к темноте, она бы сама не заметила опасности…

Некоторое время спустя, следуя по пятам за своим необычным проводником, она достигла поляны, где ее ожидало еще более странное зрелище. На скалистом выступе, словно на троне, сидел мужчина, а у ног лесного монарха расположился самый невероятный двор, какой только можно вообразить: стая волков; они глядели на нее, расположившись широким полукругом напротив костра.

– Подойдите, – проговорил мужчина. – Звери не причинят вам вреда. Они уже поели, – прибавил он со смешком, который девушка отнюдь не нашла приятным.

Поскольку она не могла решиться приблизиться, он поднялся и пошел навстречу, протягивая ей руку. Загорелая, с обветренной кожей, эта рука была сильной и вместе с тем тонкой. Странно увидеть подобную руку в столь диком месте: с длинными пальцами и изящно очерченными ногтями… Впрочем, она совершенно не подходила тому, кто предстал перед Гортензией.

Повелитель волков был весьма высок ростом, худ, но, без сомнения, очень силен. Усы, борода и целая поросль длинных и густых черных волос скрывали большую часть его темного обветренного лица, позволяя разглядеть лишь крупный надменный нос и глаза. Удивительные глаза – бледно-голубые, цвета прозрачной воды, но теперь – холодные и беспощадные, как стальной клинок. Его грубая одежда не отличалась от пастушеской: штаны и безрукавка из грубого голубого полотна, гетры из толстого тика и бараний кожух. Единственным отличием от крестьянского наряда представлялись толстые, подбитые гвоздями башмаки, похожие на солдатские. Широкополая шляпа из черного фетра осталась лежать на скале.

Не выпуская руку Гортензии из своей широкой ладони, он взирал на девушку с любопытством.

– У вас вид настоящей госпожи. Что вы делаете в лесу в подобный час и в такую погоду?

– Я направляюсь в замок Лозарг. К несчастью, у нас случилась поломка: колесо…

– У вас?

– У меня и Жерома, кучера маркиза. Он остался там, наверху, при лошадях.

– Вы так думаете?

– Естественно! Он не захотел спуститься со мной в этот лес. Он утверждал, что огонь… зажжен дьяволом!

Широким жестом незнакомец указал на полукруг внимательно следивших за ними волков.

– Если бы он последовал за вами, он бы лишь утвердился в своем мнении. К счастью, трусость избавила его от этого… Но к делу. Что вам понадобилось в Лозарге?

– Я буду там жить. По крайней мере, так мне кажется.

– Непохоже, чтобы это доставляло вам радость. Если речь идет о браке с маркизом, я вас понимаю!

Дерзкий тон возмутил Гортензию гораздо больше, чем нелепость его речей.

– Я не собираюсь выходить замуж за маркиза: я его племянница. Добавлю, что, как мне кажется, вы отличаетесь редкостной дерзостью, не говоря уже об излишнем стремлении вмешиваться в то, что вас не касается!

– Я один могу судить, что меня касается, а что нет. Вам же, по-видимому, самое время вспомнить, что вы полностью в моей власти…

Он щелкнул пальцами, и волки, до того лежавшие неподвижно, встрепенулись, уселись на хвосты и уставились на девушку десятью парами горящих глаз. Было нетрудно догадаться, что существует и знак, по которому они разом бросятся на нее…

Испугавшись, Гортензия крепко зажмурилась, чтобы ничего более не видеть. В то же время инстинктивным движением ребенка, ищущего защиты, она шагнула к незнакомцу. Прошло несколько секунд, показавшихся ей вечностью. Затем он тихо свистнул, и она съежилась, предчувствуя, как сейчас ее обдаст зловонное жаркое дыхание хищников. Но, кроме раскатистого смеха, ничего более за тем свистом не последовало.

– Да откройте же глаза, маленькая глупышка! – проворчал ее странный собеседник. – Вот уж воистину городская девушка! Боязливая и…

– Я не труслива! – с вызовом воскликнула она, устремив на него возмущенный взор. – Много ли женщин способны встать лицом к лицу с волками, не чувствуя никакого страха?..

– Вы действительно поверили, что я могу натравить их на вас? Посмотрите же, я отослал их прочь.

Действительно, волки исчезли. У его ног остался лишь большой рыжий зверь, которого он назвал Светлячком, – тот, кто был послан ей в проводники. Хотя и его присутствие не могло не тревожить ее, Гортензия все же испытала облегчение. Но, к своему удивлению, убедилась, что силы совершенно покинули ее.

– Могу ли я сесть? – спросила она, указав на выступ, на котором он восседал до ее прихода.

– Я как раз собирался вам это предложить! У вас действительно неважный вид. Вы не хотели бы съесть чего-нибудь?

– О да, – призналась она. – Умираю от голода. Но что можно здесь съесть?

– Вот это!

Из лежавшей на земле котомки он вынул пирог, затем разрезал его надвое. Половину пирога он бросил волку, и тот в три приема расправился с ним; другую половину разделил еще на две равные части, предложив ломоть своей гостье и откусив от другого, причем показал такие же белые, блестящие зубы, как у волка. Гортензия тоже набросилась на еду с тем большим аппетитом, что золотистая корочка отменно пахла, а начинка из жаренных на бараньем жире грибов оказалась превосходной. Ей пришло в голову, что никогда раньше она не ела ничего столь вкусного, и она без малейшего стыда покончила со своей долей пирога. Ее лишь немного стеснял пристальный, без сомнения, ироничный взгляд светлых глаз незнакомца. Но ведь она так проголодалась после тягот путешествия, горечи расставания с мадам Шове и ужаса, испытанного в этот последний час! Теперь у нее проснулась и жажда, поскольку жир был несколько пересолен, и она с благодарностью приняла бурдюк из козьей шкуры, без единого слова протянутый ей странным незнакомцем.