Перешагнув пропасть - Хелен Брукс Страница 11

— Конечно, конечно. — Отец был откровенно рад покинуть место действия.

— Но… — Прежде чем Сэнди успела что-либо добавить, твердая рука увлекла ее из гостиной, держа за локоть. Как только Шалье-отец скрылся, она повернула к Жаку недовольное лицо. — Энн пора быть в постели, она измучена…

— Ей сейчас гораздо важнее поговорить со свекровью, — ответил Жак. — Эти первые минуты знакомства жизненно важны для них обеих. Разве это неясно?

— Мне ясно, что вы самый деспотичный человек из всех, кого я знала.

— Я не считаю это недостатком. — Жак прислонился к стене, — холодно глядя на Сэнди. — Каждому мужчине следует знать, чего он хочет, и добиваться этого.

— Серьезно? — Она вспомнила Айана, разбившего столько жизней своим деспотизмом. — А что будет, если я не соглашусь?

— Знаете, Сэнди Гоздон, вы, конечно, умудренная жизнью женщина, но характер у вас несносный, — проговорил Жак, лениво растягивая слова. — Вы хотите, чтобы мужчины вели себя как комнатные собачки?

— Я ничего не хочу.

— Дело-то совсем не в том, что Энн устала. — Он отошел от стены и так быстро повел Сэнди по огромному холлу, что она не успела возразить. — Вы храбрая, вы отлично отстаиваете интересы своей сестры, но сейчас вы ей не нужны. Она — на перепутье и должна принять самостоятельное решение. А вы не имеете права ей мешать.

Они стояли на площадке большой винтовой лестницы с резными перилами, такой же, какую Сэнди увидела, едва войдя в замок. Но когда Жак взял ее за локоть, чтобы вести наверх, она вырвалась.

— Я подожду сестру.

— Нет, не подождете. — Лицо его стало жестким. — Матап не задержит ее надолго, и Энн придет в те комнаты, которые приготовлены для вас обеих. Я именно туда вас и веду. Поймите, Сэнди, она вам сестра, а не дочь, очень скоро она родит ребенка, о котором должна будет сама заботиться. Пора уж вам перестать водить ее на помочах! Вам следует думать о собственной жизни.

Сэнди открыла рот, чтобы дерзко ответить ему, но Жак подхватил ее на руки и понес вверх по лестнице.

— Я все знаю, — приговаривал он, — я вам отвратителен, вы меня не выносите. И это очень жаль, потому что мы могли бы так славно проводить вместе время.

— Поставьте меня на пол! — крикнула Сэнди, не смея вырываться из боязни, что они оба покатятся вниз. — Сейчас же поставьте!

— Через минуту. — Его голос не выражал никаких эмоций.

Ощущение его сильных объятий довольно скоро лишило Сэнди способности соображать. Прижатая к его жесткому, мускулистому телу, она вдыхала пьянящий запах, исходивший от него, и от этого запаха кружилась голова. Невероятно: ее тело отзывалось на близость человека, которого она так не любила и презирала. Даже с Айаном в самый разгар романа она не теряла самообладания до такой степени. И это пугало ее.

— Я сказала: поставьте меня сейчас же! — прошипела Сэнди. Она попыталась извернуться, но увидела пропасть под лестницей.

— А я сказал: через минуту, — ответил Жак. Она повернулась к нему лицом — и тут же поняла свою ошибку. Он моментально этим воспользовался, как будто ловил момент: его рот впился в ее рот, руки охватили ее стальными обручами — и в тот же миг Сэнди словно пронзило током. Почти тут же губы его стали мягкими и теплыми, он раздвигал ее губы, проникая внутрь, и вся эта сладкая пытка сделала ее податливой, как воск.

Сэнди чувствовала, что Жак обладает огромным опытом, что в искусстве любви он коллекционер и ценитель, но… но вопреки предостережениям разума тело ее пылко откликалось на его призыв. Сэнди не ощущала ничего, кроме его тела, прижатого к ней, и пьянящего удовольствия от его поцелуев. Когда он поставил ее на пол на верхней площадке, прислонив к стене, рассудок вернулся было к ней, но Жак снова наклонился и оперся обеими руками о стену — он предотвратил ее бегство, — и снова его губы стали искать ее рот.

— Нет… — Она пыталась его оттолкнуть, но он только прижался к ней своим длинным, крепким телом, отчего ноги ее стали ватными, а в низу живота полыхнуло огнем. Сэнди знала, что отвечает на его поцелуй, понимала и то, что это безумие, но буйное желание, завладевшее ее телом, не позволило его оттолкнуть.

Руки Жака заскользили по ее телу вниз, едва касаясь ее и одновременно обжигая лаской, так что Сэнди ощутила озноб от желания большей близости. Груди ее набухали, прижатые к его мускулистому телу, дыхание у Сэнди сбилось.

— Ма cherie… [1]— Этот стон желания прозвучал тепло и мягко, но то, что он не произнес ее имени, что она была для него какой-то абстрактной cherie, моментально охладило ее пыл.

Что я делаю? — подумала Сэнди. Что я себе позволяю?

Внезапно она вывернулась из объятий Жака. Теперь я знаю, что ты за человек, думала она. Эмиль же рассказывал, что женщины просто виснут на Жаке. Так что же я делаю? Играю с огнем! Ведь такие, как он, переходят от одной женщины к другой, не придавая этому никакого значения. Он сам сказал, что они могли бы «славно проводить вместе время». Задумал короткую связь, будет меня использовать, пока ему не надоест, а потом перейдет к другой — и никаких угрызений совести, никаких сожалений.

Прямо как Айан, ну просто один к одному.

— Сэнди, — протянул он к ней руку, но Сэнди так резко отскочила, что ударилась о стену.

— Не прикасайтесь. Не смейте меня трогать! — выкрикнула она злобно. — И на будущее: не распускайте руки. Вы уверены в своей неотразимости, но на меня ваши чары не действуют. Возможно, я такая одна.

Боже, заставь его в это поверить, взмолилась Сэнди, заставь — после того… как я к нему прижималась…

— Что за чушь? Что все это значит? Она яростно отмахнулась от него, видя, что он пытается приблизиться.

— Я знаю, какого вы сорта мужчина, Жак Шалье. Не пропустите ни одной женщины. Уверена, что вы даже имен всех не помните. Так вот: я вам не стану подыгрывать.

— А-а, ясно. — Он гневно смотрел на нее. — Dans la nuit, tous les chats sont gris? Считаете, я рассуждаю так? Думаете, я из этой породы?..

— Я не поняла французской фразы.

— «Ночью все кошки серы, женщины все хороши». Вы думаете, что я сердцеед, развратник, не имеющий никаких моральных устоев?

— А что, разве не так? — Сэнди оперлась о стену: силы ее оставляли.

— Не волнуйтесь. — Внезапно он выпрямился, лицо его стало непроницаемым. — У меня нет желания продолжать эксперимент: наша интрижка примитивна, а я люблю преодолевать трудности. Вы меня поняли?

Эта жестокая откровенность лишила ее дара речи, но отвечать не пришлось: он уже шагал по коридору впереди нее, бросая ей слова через плечо:

— Вот дверь в апартаменты, предназначенные вам с сестрой. — Дверь скрывалась в стене, увешанной дорогими картинами и эстампами. — Комнаты вполне уединенные, и я надеюсь, вам будет здесь удобно. — Все было сказано ледяным тоном.